Танцы с Арлекином (СИ)

- Никуда я его не записывал, - ответил Макс. – А причин может быть масса. Например, ориентация Матвея. К тому же Вадик говорил мне, что Матвей – сын от первого брака Цимлянского, сейчас у олигарха новая жена, есть второй сын… И что первопрестольную Цимлянский покинул именно после смерти первой жены.

- То есть, ты предполагаешь, что ночная кукушка дневную перекукует и Матвей стал балластом? Или собирался что-нибудь неприличное отчудить?

- Не знаю, не знаю. Для этого мне и надо встретиться с Цимлянским и его семьёй. Не хочу ставить клеймо подозрения, но ты сама знаешь, что нам надо учитывать все возможности.

- Да знаю я, знаю… К тому же, если это месть – то, возможно, преступление напрямую связано с Цимлянским. Всегда есть те, кто пострадал от действий будущих олигархов.

- Не будем пока гадать, Галя. Мало данных. Ладно, я к начальству.

***

Час спустя Макс ехал по шоссе, направляясь к соседнему Городу. Как ни странно, начальство сумело легко договориться с тамошними коллегами, которые грядущему визиту Макса даже обрадовались. Нераскрытое исчезновение Матвея Цимлянского, похоже, прочно превращалось в «глухарь» с самыми нерадостными перспективами, и местные были уже рады любой помощи.

Макс ехал и пытался уложить в голове многочисленные оборванные концы, которые увязываться никак не желали. Неожиданно зазвонил мобильный, и Макс привычно подключил гарнитуру. Это была Маша Литвинова.

- Слушай, Макс, - сразу начала она, - провели мы экспресс-анализ ДНК, и вот что выяснилось. Пальчики в желудке жертвы – мужские, три мизинца принадлежат двум разным мужчинам, как и фрагменты сердца и печени. С них удалось снять отпечатки, поскольку жертва их… эээ… проглотила практически перед смертью, все процессы в организме замедлились. Отпечатки есть в наших базах данных. Это Семён Петрович Сухоруков по прозвищу Клешня, 1971 года рождения, и Малюков Сергей Юрьевич, он же Енот, 1969 года рождения. Ныне оба были добропорядочными гражданами: у одного автомастерская, у другого – ресторанчик… В общем, ни тот, ни другой богачами не были, но и не бедствовали. Твёрдо, как говорится, встали на путь исправления.

- В смысле, на путь исправления? – спросил Макс. – Они что, бывшие сидельцы?

- Именно, - отозвалась Маша. – Отметились в девяностые, как активные участники ОПГ****. Затем были арестованы, получили сроки за многочисленные художества, но, поскольку высоких мест в иерархии ОПГ не занимали, сроки были не слишком большие – семь и девять лет соответственно. Отсидели, вышли, сумели открыть свой собственный небольшой бизнес. С тех пор ни в чём криминальном не замечены. Оба пропали месяц назад с разницей в два дня. Соответствующие заявления подали мать Сухорукова и жена Малюкова. Всё.

- Спасибо, Маша, - поблагодарил Макс. – Они оба проживали в Городе?

- Малюков – да. А Сухоруков - в Соседнем Городе.

- М-да, опять Соседний Город… Ладно, Маш, скинь мне адрес матери Сухорукова, думаю, что и её стоит навестить. Сроки у них действительно небольшие, думаю, что не все их художества всплыли на суде, а уж что в девяностые творили ОПГ… Думаю, что мстить этой паре было за что, мстители могли в очередь выстраиваться… Кстати, а по девушке ничего новенького нет?

- Нет, пока ничего, - сказала Маша. – А адрес я тебе скину.

Макс поблагодарил Машу, распрощался и отключился. До Соседнего Города оставалось всего ничего.

***

Капитан Лобачёв, который вёл дело об исчезновении Матвея Цимлянского, встретил Макса вполне по-дружески и все материалы предоставил без писка. Другое дело, что информации новой в них Макс не почерпнул. Соседнегородские опросили практически всех, кто был в этот вечер в клубе, весь персонал и гостей, они отсмотрели записи камер слежения на соседних зданиях, опросили друзей и родню пропавшего… Действовали, в общем-то грамотно, но в расставленные сети не угодило даже паршивого пескарика. Друзья не помнили, когда и как Матвей отбился от компании, персонал дружно заявлял, что в тот вечер в клубе было столько народу, что только успевай поворачиваться, и за перемещениями отдельных гостей уследить не было никакой возможности. Было такое ощущение, что все вокруг ослепли и оглохли. К тому же, судя по показаниям отца и друзей, Матвей Цимлянский был практически идеальным сыном и хорошим другом, не доставлял никому никаких проблем, деньгами отца не сорил и не хвастался, крутостью своей не бравировал, учился хорошо, кстати, сумел поступить в МГУ на бюджет, что говорило о том, что парнишка явно был способным.

- А на каком факультете он учился? – спросил Макс.

- Иностранных языков, - ответил капитан Лобачёв. – Он вообще был способный к языкам парнишка, у него мать, первая жена Цимлянского, итальянкой была…

- Итальянкой? – переспросил Макс, мгновенно вспомнив о найденной серьге, а капитан словоохотливо продолжал: