Танцы с Арлекином (СИ)

Джаннино оказался убеждённым коммунистом, более того, он связался со всемогущим КГБ и вскоре попросил политического убежища в СССР, исчезнув вместе с молодой женой Моникой за «железным занавесом». Рикардо понимал, почему его сыном заинтересовался КГБ - среди ядов Гольдони был один, медленно действующий… Этот яд подавлял волю человека, приняв его, несчастный выполнял любой приказ, как послушный зомби, а через некоторое – иногда довольно длительное - время умирал от пневмонии… или от инфаркта… Это в зависимости от того, насколько крепок был организм отравленного.

Рикардо много лет ничего не знал о сыне и невестке, но когда «железный занавес» рухнул, начал их искать. Рикардо был богат, а при том бардаке, который творился в девяностые, деньги могли многое, так что он очень скоро узнал, что его сына и невестки больше нет в живых – они погибли в автокатастрофе, более того, с ними в машине были и их дети – пятилетний Серджио, трёхлетняя Моника и годовалая Лючия.

Рикардо был в отчаянии, оказалось, что у него были внук и две внучки, а он даже и не знал об этом. Однако, с размахом погоревав о погибших родных, Рикардо призадумался… И решил продолжать поиски. Что-то ему подсказывало, что внуки его могут быть живы – пусть со стороны это выглядело глупо и нерационально.

Журнал с фотографией четы Цимлянских попал в руки Гольдони совершенно случайно. Но, увидев эту фотографию, Рикардо впал в ступор – жена маленького смешного олигарха обладала фамильной красотой Гольдони. Такие же синие глаза были у самого Рикардо, у его непутёвого сына Джаннино и множества предков. Однако глаза к делу не пришьёшь, и Рикардо дал поручение частным детективам добыть необходимый материал для генетического анализа.

Материал был собран, ДНК-анализ проведён. и Рикардо Гольдони убедился, что сердце его не обмануло - Людмила Поветкина-Цимлянская оказалась его внучкой Лючией Гольдони.

От этого рассказа Людмила и Александр впали в ступор, однако ДНК-анализ - вещь серьёзная, да и не походил итальянец на мошенника. Так что новообретённый дедушка стал часто бывать у Цимлянских, он общался с Людмилой и малышом Матвеем, потом Людмила и Матвей стали часто летать в Италию, Людмила легко выучила итальянский, Матвей, которого дед называл Маттео, тоже оказался талантлив по части иностранных языков. Рикардо обожал внучку и правнука, он переписал завещание в их пользу, тем более, что прямых родственников у него уже не осталось – только какие-то невнятные троюродные племянники и четвероюродные сестрицы.

Александру не слишком нравилось, что его жена и сын так прикипели душой к итальянскому родственнику, но он прекрасно понимал, что одинокому немолодому человеку найденные родственники только в радость.

Так всё и шло потихоньку. А потом случилась трагедия.

В тот роковой день Александр вернулся домой позже, чем обычно – дела задержали. Войдя в дом, он сразу почувствовал что-то неладное и насторожился. Ладно, у прислуги выходной, но активный десятилетний Матвей просто не мог не создавать шума.

- Люда! – выкрикнул с порога Цимлянский. – Матвей!

Ответа не последовало, и, мучимый дурным предчувствием, Александр взбежал по лестнице на второй этаж. И первое, что он увидел – неестественно скорчившаяся у входа в зимний сад фигурка мальчика.

Цимлянский в ужасе бросился к сыну и понял, что мальчик жив, просто чем-то одурманен. Он попытался привести Матвея в чувство, и тот даже открыл глаза, пробормотал несколько слов по-итальянски, а затем выдавил по-русски:

- Чёрный, чёрный, плохой… папа, найди маму…

После этого мальчик закрыл глаза и замер, не реагируя на внешние раздражители. Александр осторожно опустил тело сына на маленький диванчик в коридоре и бросился в спальню. Там никого не было, но в ванной лилась вода. Александр замер, но потом всё-таки открыл дверь ванной комнаты, и то, что он там увидел, заставило его громко закричать от отчаяния.

Его красавица-жена лежала в огромной розовой джакузи, положив голову на бортик. Её голова была украшена сапфировой диадемой, шея – жемчужным ожерельем, более того, она была одета в голубое вечернее платье с пышной юбкой. На бортике ванны стоял початый бокал с шампанским и опасная бритва Александра, а вода… вода была красной. Но кошмарнее всего выглядела улыбка на мёртвом лице Людмилы.

Александр действовал, словно автоматически - вызвал «Скорую» и милицию, выключил продолжающую течь воду и вышел в коридор, где присел на диванчик к спящему… или чем-то одурманенному Матвею.

Смерть Людмилы была признана самоубийством, чему Александр не поверил ни на йоту. У жены не было ни единого повода уходить из жизни, тем более так внезапно и страшно. Да и слова Матвея о «чёрном и плохом» тоже настораживали. К тому же, прилетевший на похороны внучки Рикардо явно знал больше, чем рассказал Александру.