Танцы с королями. Том 1

Когда хозяин шляпной мастерской надумал ее продать, Маргарита купила это здание, а заодно и все постройки, находившиеся на заднем дворе. Там она разместила ювелирную мастерскую, где работали три ювелира; два больших помещения были отданы под производство тесьмы, а в остальных комнатах Маргарита развернула дополнительное производство вееров, для чего она наняла еще несколько работниц. Там, где раньше продавали шляпы, она сделала ремонт, и теперь ее товар разместился в куда более выгодных условиях — на прекрасно декорированных витринах — и привлекал к себе внимание издалека. Старый магазин и этажи над ним были переоборудованы под жилье для веерщиц, многие из которых совсем недавно перебрались в Версаль из деревни в поисках средств к существованию. Если двор переезжал в Фонтенбло, то Маргарита посылала вслед и своих торговок с большим запасом товара, выбирая для этой работы женщин, на которых можно было положиться. И в довершение ко всему она открыла в Париже магазин, окна которого выходили прямо на широкий проспект Елисейских полей.

В 1697 году состоялась еще одна важная свадьба. Сын Великого дофина, герцог Бургундский, женился на очень привлекательной и озорной савойской принцессе Марии-Аделаиде. Для Людовика и Франсуазы она стала любимой внучкой и принесла в их покои заразительное веселье и смех. Теперь король и мадам де Ментенон все больше времени проводили вместе и редко покидали Версаль. Людовик занимался чтением различных документов и принимал по ним решения; он работал за письменным столом, а Франсуаза неизменно что-то шила, вышивала или вязала. Возраст сказывался на короле, который с годами становился все более тучным, а его живот выдавался вперед так, что трещали пуговицы на камзоле. Хотя он по-прежнему продолжал внушать всему-двору почтительный страх, ибо казался вездесущим, и этикет требовал, чтобы придворные вели себя, словно марионетки, выполняя прихоти и капризы монарха, все же было заметно, что тон при дворе все больше начинает задавать молодежь, и король был этим доволен. Падение нравов придворной жизни достигло небывалого уровня. Распущенное поведение: занятия любовью на виду у всех в коридорах среди белого дня, оргии и кутежи — стало нормой. В Версале почти открыто начал действовать своеобразный клуб содомистов, число которых возрастало с катастрофической быстротой. Пресыщенная знать из кожи вон лезла, чтобы изобрести новые способы чувственных наслаждений и спастись от скуки.

Война закончилась маловыгодным для Франции Ризвикским миром, и это не могло удовлетворить Людовика, привыкшего к пышным и громким победам. И в это безрадостное время источником утешения для него явилась новая часовня, которую должен был построить Мансарт здесь, в Версале. Она должна была завершить ансамбль великого дворца, стать славным местом почитания Господа и гимном великому гению человека-строителя и поражать своими размерами. Белокаменная, в золоте, вымощенная внутри и снаружи разноцветными мраморными плитами, эта часовня должна была представлять собой образец совершенства каждой своей линией. На грациозных арочных сводах покоилась галерея с белыми колоннами, стремительно вздымавшимися к сводчатому потолку, расписанному картинами во славу Создателя.

Работа началась. Казалось, стрелки часов перевели назад: снова Версаль опутала паутина строительных лесов, натужно заскрипели лебедки и ворота. Рядом с местом, где должна была подняться часовня, лежали мраморные плиты и высились горы вынутой под фундамент земли, штабеля черепицы и других строительных материалов. Повсюду копошились сотни рабочих. Надзирать за ходом строительства Мансарту помогал опытный архитектор, работу которого он уважал с давних пор. Однажды посетив стройку и найдя темпы и качество работ вполне удовлетворительными, Мансарт предложил своему помощнику наведаться в Шато Сатори, где всегда можно было получить удовольствие от общения в приятной компании.

Маргарита, занимавшая гостей веселым разговором, повернула голову, когда дворецкий объявил о приходе новых гостей. Жюль Гардон-Мансарт был ей хорошо знаком по предыдущим посещениям, да и спутника его она узнала сразу же, несмотря на то, что со времени их первой и единственной встречи минуло уже семнадцать лет.

— Барон Пикард! — приветствовала его Маргарита, которую тут же захлестнула волна приятных воспоминаний. Ведь этот человек был когда-то связан с Огюстеном и напоминал о том счастливом времени, когда она впервые переступила порог Шато Сатори и дважды влюбилась: сначала в дом, а затем в человека, которому он принадлежал. — Какой чудесный сюрприз! Добро пожаловать в дом, который вы спроектировали и построили!