Танцы с королями. Том 1

Однажды Жасмин была с отцом в Версале и, как обычно, прошла по залу Зеркал. Теперь она уже считала себя взрослой и не кружилась в танце, захлебываясь от восторга, но с удовольствием наблюдала за своим отражением, поочередно появлявшимся во всех семнадцати зеркалах. Затем, в зале Мира, который находился в самом конце крыла, она из окна наблюдала, как садовники работали в южном цветнике. И тут послышался какой-то шум, доносившийся со стороны зала Войны. Обернувшись, она увидела, как туда вошел мальчик, и услышала, как звонко цокали его каблуки. Не заметив стоявшей поодаль Жасмин, он проследовал в зал Зеркал и стал озираться вокруг. На его лице появилась довольная улыбка. Это был хорошо сложенный, крепкий подросток с привлекательной внешностью. Его лицо обрамляли густые, вьющиеся каштановые волосы. Из-под поднятых бровей смотрели прозрачные коричневые глаза. У него был высокий и широкий лоб и решительный, волевой подбородок. Войдя в зал, он почти сразу же остановился и, уперев руки в бедра и оттопырив локти, уставился на расписной потолок, закинув голову назад. К удивлению Жасмин, мальчик не ограничился этим, а лег на спину, чтобы лучше рассмотреть картины, изображавшие сцены из жизни Людовика XIV. При этом он елозил по отполированному до блеска полу, упираясь каблуками и подтягивая туловище к ногам, как гусеница. Его колени то поднимались, то опускались. Вид у него был настолько забавный, что Жасмин отступила за угол сводчатого прохода, закрыв рот руками, чтобы не разразиться громким хохотом. Но, с другой стороны, это был самый разумный способ любоваться великолепными потолками Версаля, не вывихнув при этом себе шею. Ей пришла в голову мысль, уж не прополз ли этот мальчик таким способом по всем государственным покоям, и в этот момент на груди у него что-то блеснуло. Жасмин узнала орден Святого Духа. Это был король!..

Разумеется, он вовсе не предполагал, что здесь прячется зрительница, заставшая его за таким странным занятием, недостойным короля. Жасмин прекрасно понимала это и решила оставаться на своем месте, предположив, что король не заметит ее.

Однако все получилось не так, как она рассчитывала. Оказавшись почти в конце зала Зеркал, король резко уперся каблуками в пол и подтянулся так сильно и мощно, что въехал по гладкому полу ногами вперед прямо в зал Мира и как раз туда, где стояла Жасмин. Щеки короля стали пунцовыми от смущения; он тут же вскочил и принялся отряхивать от пыли свой бархатный камзол.

— А я и не знал, что тут кто-то есть…

Жасмин церемонно присела в реверансе:

— Разрешите поздравить вас с возвращением в Версаль, сир. Будьте уверены, что нет на свете лучшего способа рассматривать потолки. Жаль, что я сама до этого не додумалась.

Король учтиво поклонился. Их глаза встретились. Он смотрел на нее несколько озадаченно, а в ее глазах ясно читалось искреннее желание сгладить эту неловкость и сделать все, чтобы он чувствовал себя легко и непринужденно. Поняв сомнения друг друга, они одновременно улыбнулись.

— Благодарю вас, мадемуазель! Раз уж вы знаете, кто я такой, то теперь назовите свое имя.

— Я — Жасмин, дочь барона Пикарда.

— А почему вы здесь одна?

Жасмин объяснила, что пока ее отец был занят делами где-нибудь во дворце, она обычно бродила по залам, любуясь картинами, скульптурами и разными другими восхитительными предметами. Затем она добавила:

— Мы встречались с вами и раньше. Это было очень давно, и вы, наверное, уже забыли об этом.

— Испытайте меня, мадемуазель Пикард! Я горжусь своей памятью.

В этом отношении, он явно хотел следовать примеру своего знаменитого прадедушки. Жасмин покачала головой:

— Нет, это невозможно, вам тогда было, наверное, года два, не больше. Вас привезла в наш дом герцогиня де Вентадур. Мне рассказывали, что мы с вами любили играть вместе.

Этого времени он, конечно, не помнил, но знал, что герцогиня, любившая его, как собственное дитя, спасла его от опасности. Даже его прадедушка, находясь уже на смертном одре, говорил о ее преданности. Но когда королю исполнилось семь лет, регент удалил его опекуншу, запретив ей даже видеть своего воспитанника, и отдал его в руки суровых наставников. На этом время доброты и любви в его жизни закончилось. Отныне он жил в одиночестве и научился скрывать свои мысли и чувства, став осторожным, замкнутым подростком. Но в этой девушке было что-то такое, от чего в ее присутствии ему дышалось свободно и легко. Если бы кто-то еще увидел, как он лежит на спине, словно малолетний оборванец в канаве, это вызвало бы у короля вспышку гнева. Никому не было позволено испортить день, когда его переполняла такая светлая, тихая радость возвращения в Версаль! Но Жасмин Пикард, хотя и была невольным свидетелем его странного поведения, не вызывала у него никакой обиды или злости. Наоборот, он испытал еще больший восторг. Встреча с этой девушкой была добрым предзнаменованием, ибо символизировала связь с тем единственным временем, когда он был по-настоящему счастлив.