Танцы в лабиринте

- А... Нет, конечно. Ее здесь и не было никогда, скорее всего. А вот шанс у него здесь был. Он им и воспользовался. И про собаку он знал. Может, это и вовсе его дом. И собака его. И вообще, знать он не знает, кого мы ищем и чего от него хотим. Совершенно он посторонний человек. А мы на него наехали. А? Может так быть?

- Джеки написал - квартира шестой.

- Да...- задумчиво произнес Гурский,- квартира шесть. Не могла же она ошибиться, на самом-то деле? Там, у него на двери, очень даже четко написано. Значит, так оно, скорее всего, должно и быть.

- Не могла.

- Но нам от этого отнюдь не легче. Посторонний человек нас, по крайней мере, в милицию хотя бы сдал. А тут...

- Что?

- В общем... выбираться отсюда как-то необходимо, чтобы выжить. Срочно. И чем срочней, тем лучше.

Гурский потушил об пол сигарету, взял обрез, монтировку, поднялся и, с трудом различая окружающее, осторожно приблизился к Элис.

- Держи, - протянул он ей обрез. - Он хоть и без боезапаса, но... кто ж об этом знает? Может, у меня патроны по карманам рассованы. Он же не проверял. Пугнуть можно. А он, кстати, меня не обыскивал? И вообще - ты-то как здесь оказалась? Меня собака скинула, а тебя?

- Он. Я... когда собака убил, а ты сюда упал... я наклонился смотреть.

- Ясно. Вот ведь сука...

- А потом он и собака сюда... бросил.

- Не-ет... Он не посторонний. - Гурский медленно перемещался вдоль стены, ощупывая ее верхнюю кромку и в поисках слабого места пытаясь шатать кирпичи. Нормальный человек свою мертвую собаку в погреб не скинет. И врал уж очень убедительно. А это значит, что врал, но не совсем. Идеальное вранье - это, когда много-много правды и совсем чуть-чуть неправды. Вот тогда это предельно убедительно. Вот на это я и купился. Джеки здесь? Нет. Вот это-то и есть неправда. А все остальное, выходит, правда. И для нас это оч-чень хреново...

Неожиданно Элис схватила Гурского за руку.

- Ш-ш...-прошипела она.

Гурский замер и прислушался.

Где-то над головой стукнула дверь, раздались отдаленные звуки шагов и чьи-то голоса.

"Ну вот, девочка моя,- подумал Адашев-Гурский, стиснув в руках монтировку, - вот мы и приплыли".

Шаги приблизились, голоса стали явственнее.

- Петр... - ошарашенно пробормотал Адашев-Гурский. - Петька, чтоб я сдох!..

- Кто? - не поняла Элис.

- Петь-ка-а! - крикнул, задрав голову, Гурский. - Пе-тька! Мы зде-есь!

Наверху послышалась какая-то возня, что-то упало, а потом крышка погреба распахнулась, и в освещенном проеме люка возникло изумленное лицо Волкова.

- Гурский... - недоуменно сказал он. - Мать твою за ногу! Ты чего, охренел? Ты зачем здесь сидишь?

Элис подошла к лестнице и стала по ней подниматься. Петр протянул ей руку.

- Я сама, - сказала Элис и выбралась из подвала.

Следом поднялся на кухню Александр.

- Там больше никого нет? - Петр заглянул в погреб, взглянул на Гурского и опустил крышку.

- Ш-шит...- Элис стряхивала с волос мусор.

- Как понимать-то? - Волков смотрел на обрез в ее руках. - Грабежом консервов промышляете?

- Петя, где этот хмырь? - Гурский потирал плечо.

- Там, - Волков кивнул в сторону одной из комнат.

- Смотри, сбежит.

- Эт-та вряд ли, - Петр обернулся. - Леш, давай-ка его сюда.

Из комнаты, держа за шкирку мужика, у которого на левом глазу наливался свежий бланш, вышел и остановился в коридоре широкоплечий Леша.

Элис, опустив голову, неторопливо подошла к ним, взглянула исподлобья мужику в лицо и вдруг размашисто и хлестко саданула ему ногой в пах.

- С-сан ове бич... - смачно бросила она. Мужик охнул, выскользнул из руки Алексея, сложился пополам и повалился на пол.

- Ну-у-у... дружок, - наклонился над ним Волков. - А ты мне тут горбатого лепишь. Я не я, и хата не моя.

- Он нас сюда привез, - сказал Гурский. - Сказал, что здесь Жаклин прячут.

- Вот так вот даже? Ты гляди... Ладно, разберемся, - Волков обернулся к Алексею. - Слушай, вот про этот погреб он вроде и говорил. Давай, взгляни там. Где тут свет-то включается?

Леша открыл крышку люка и спустился вниз. Петр, найдя на стене кухни второй выключатель, щелкнул им, и в подвале загорелся свет.

- Ну что? - Волков склонился над погребом.

- Есть, Сергеич, - донеслось снизу. - Тут в углу, вон, кирпичи вынимаются.

- Ну вот, а ты говоришь... Леша поднялся наверх, держа в руках черную спортивную сумку.

- Ну-ка, - Петр расстегнул ее и заглянул внутрь. - Мама дорогая... Это ж сколько тут? Смотри, Гурский.

- Много, - подтвердил, заглянув в сумку, Александр. - Может, тут и те, которые за Джеки. .

В смысле? - поднял на него глаза Волков.

- Ну, этот вот говорил, что ее чеченам продать собирались.

- Да? - Петр вскинул брови, а потом повернулся к Алексею. - Так, давай-ка его в браслеты и в машину пакуй. Разберемся. Барышня, пушку вашу позвольте, пожалуйста... Не идет она вам. Она вас простит.

- Это Геркин, - сказал Гурский. - Вернуть надо.

Волков взял у Элис обрез и понюхал стволы.

- Кого завалили? - взглянул он на Александра.

- Собаку.

- И не жалко?

- Она мне в горло кинулась. Элис чудом успела.

- Да? - Петр оценивающе посмотрел на девушку и улыбнулся. - Вам бы теперь пожениться. Самое то.