Танцы в песках

Мужчины оставили ее и, не оглядываясь, побежали в конюшни. Лизл некоторое время смотрела им вслед, затем двинулась к дверям, вошла и хотела было подняться по лестнице, желая принять горячую ванну и переодеться.

Она была уже на полпути, когда услышала глухой голос Бриджит, которая звала ее из прохода, ведущего в теплицу:

— Это вы, мисс Эдриан?

Лизл увидела Бриджит.

— Да. Что случилось?

— Мисс Ловелл хотела бы вас видеть.

Лизл вздохнула. Вот оно, подумалось ей, и она взглянула в морщинистое лицо домработницы.

— Нельзя ли подождать до утра, Бриджит?

— Она сказала, что желает видеть вас сейчас.

— Хорошо. Где она? — спросила Лизл решительным тоном.

— В своей комнате, мисс. Она была там целый день.

— Целый день? Почему? Ей нехорошо?

— Нет, мисс.

— Так что с ней случилось?

Домработница пожала своими худыми плечами. У нее было усталое лицо.

— Не знаю, мисс, но она в дурном настроении. У нее бывает.

Старушка пошла к двери, и Лизл, понимая, что ей предстоит еще одна сцена, неохотно последовала за ней.

Бриджит провела ее по коридору вдоль дальнего крыла дома. Стены коридора были целиком стеклянные, что напомнило Лизл аквариум с золотыми рыбками. Каждые несколько метров коридор открывался стеклянными дверями в великолепный зимний сад, и Лизл любовалась растениями. В конце коридора они пришли к крашеной белой двери, и Бриджит легким движением открыла ее, пригласив Лизл вовнутрь.

Комната была жарко натоплена и воздух в ней был насыщен влагой. Было почти как в теплице, тем более что тут росли всяческие экзотические растения. Запах их кружил голову, наполнив сразу же нос Лизл ароматами, а взгляд — великолепием красок. В центре комнаты в старомодном шезлонге сидела, прямо держа спину, тетя Хэрри и читала книгу.

Старая леди слабо улыбнулась и сделала знак Бриджит, чтобы та удалилась, а затем повернулась, чтобы одарить Лизл слабой, едва уловимой улыбкой. Затем она сказала жалобным слезливым голосом:

— Лизл, милая, как хорошо, что вы уделили мне время.

Когда Бриджит ушла, она кивнула Лизл, чтобы та подошла, и Лизл осторожно приблизилась, всеми силами стараясь скрыть свою неприязнь к тетушке. Та была бледна и держала на голове компресс.

— Примите мои сожаления: вы, кажется нехорошо себя чувствуете, мисс Ловелл.

Старая леди не ответила. Она сняла компресс с головы и взяла с серебряного блюда по соседству с собой кисть винограда. Затем она сделала жест сухонькой рукой, и огромный сапфир на ее среднем пальце блеснул, отражая свет лампы.

— Сядьте возле меня, Лизл.

Она неопределенно указала на место у ее ног, и Лизл подошла и села. Две женщины смотрели друг на друга, не опуская глаз. Чуть заметная злобная усмешка искривила губы Хэрриет, и глаза ее вспыхнули, встретив упорный взгляд Лизл. Лизл почувствовала, как два ярких пятна вспыхнули на ее щеках: она поняла, что в душе старухи бушует еле сдерживаемый гнев.

— Джеймс занимается кобылой? — спросила она тонким голосом.

Лизл кивнула:

— Да, и Джеймс, и Майк; и ветеринары там же, так что она в надежных руках.

Последовала долгая пауза. Затем Хэрриет Ловелл положила голову на подушки и зарыла глаза, и спустя некоторое время на ее увядшие щеки вернулась краска, и она спросила с притворным интересом:

— Вам понравился остров?

— Очень.

Хэрриет Ловелл отщипнула еще ягодку винограда, кинув на Лизл холодный взгляд.

— Я была удивлена, услышав, что Джеймс взял вас туда: обычно он ездит один.

— Он пожелал, чтобы я увидела Танцующих.

Наступила короткая пауза. Затем Хэрриет Ловелл нахмурилась и нетерпеливо покачала головой:

— Я должна быть честной: не нравится мне все это. Совсем не нравится.

— Почему же?

— У него нет права проводить столько времени с вами наедине: люди будут говорить разное.

Лизл улыбнулась.

— Этим людям говорить совершенно не о чем.

— Вы не понимаете. Наверное, для людей вашего типа ничего особенного нет в том, чтобы проводить наедине целые часы и уезжать с полузнакомыми людьми; но мы, Ловеллы, — род гордый и знатный. — Ее тон был высокомерен, и она отчеканивала каждое слово. — Нам нужно поддерживать честь рода — и мы гордимся своим происхождением.

— Как мило, — со скукой в голосе произнесла Лизл.

— Вы смеете дерзить?! — Глаза Хэрриет злобно сверкнули.

— Я вовсе не намеревалась, но уверена: вы не для того вызвали меня так поздно вечером, чтобы рассказывать о своем роде.

Холодные голубые глаза Хэрриет выдержали взгляд Лизл.

— Да, не для этого. То, для чего я хотела вас видеть, касается моего племянника.

— Я слушаю.

— Мне не нравится, что он все свое время проводит с вами.

Лизл не смущаясь посмотрела в эти холодные глаза.

— Я полагаю, это личное дело Джеймса, разве не так?

— Нет. Я так не считаю. Джеймс должен жениться на Энид, и я не желаю, чтобы вы разрушили их будущее.

Лизл посмотрела на ее умное, тонкое лицо, которое в свете лампы было белым, как мел.

— Я не имею намерения разрушать будущее Джеймса.

— Но именно это вы делаете.