Танцы в песках

— Я так и не сказала ей, отчего я была в таком отчаянии. В особенности не могла я этого сказать, потому что видела, как сильно она его любит. По правде говоря, в тот момент я вообще не могла говорить — поэтому я просто ушла. Но Никки сам рассказал ей.

Она повернулась к камину и, поднявшись, встала у него. Она стояла неподвижно, и в луче солнца, загораживающего ее лицо, не видно было его выражения.

— Так что ты не смогла сказать ей? — Лизл встала и подошла, взяв бабушку за руку. — Что ты так и не сказала ей, бабушка?

Две старые леди переглянулись.

Затем Павла взяла Лизл за руку и глубоко вздохнула:

— Я не смогла сказать ей, что у меня будет ребенок. Я была беременна от Никки.

Повисла мертвая тишина, и Лизл сжала руку бабушки в своих руках. Глаза Павлы Эдриан смотрели в глаза Лизл, и ее голос, когда она заговорила, был наполнен нежностью.

— Я носила ребенка от Никки, и когда Хэрриет спустя некоторое время это узнала, она… она покинула нас. Она выхлопотала перевод в другую часть — подальше от меня и Никки.

— Я просто не вынесла бы этого, — прошептала Хэрриет. — Мне нужно было уехать. И как можно дальше.

Хэрриет Ловелл встала и стояла молча, глядя в камин. Лизл переводила взгляд с одной старой леди на другую, искренне переживая за обеих.

— И что случилось с ребенком, 6абушка? — спросила она. — Что случилось с тобой и твоим русским солдатом?

Бабушка долго смотрела в хрупкую спину Хэрриет, прежде чем начала говорить вновь:

— Мы с Никки тайно обвенчались в деревушке неподалеку от Берлина. Нас венчал немецкий пастор. Некоторое время мы были очень счастливы, но когда известие о нашем браке дошло до русского командования, они отослали его в Россию… — Глаза Павлы сделались пустыми. — Мы никогда не увиделись больше, хотя оба прилагали к этому усилия много-много лет.

Она закрыла глаза и стала совсем неподвижна. В памяти она все еще держала прекрасное юное лицо солдата из своей молодости.

Джеймс тихо спросил:

— А он — все еще живет в России, если это вам известно?

Павла покачала головой.

— Он умер двенадцать лет тому назад. Они, по крайней мере, снизошли до того, чтобы сообщить мне это. Я получила письмо — хотя вряд ли это можно назвать письмом. Скорее официальный документ — так, кажется, такие вещи называются. Пришло оно из посольства и извещало меня о смерти Никки. Я помню его очень ясно: этот документ будто выжжен в моем сердце: "Николай Ашков скончался естественной смертью 2 октября сего года, и мы приносим наши соболезнования".

— А ребенок? — мягко спросила Лизл. — Что случилось с ним?

— Ах, ребенок. Та прекрасная девочка, которая у меня родилась, стала твоей матерью, Лизл.

Лизл почувствовала, как у нее прервалось дыхание. Она подозревала некоторые подробности, но теперь некоторое время не в силах была произнести ни звука. Через какие страдания прошла ее бабушка! Бабушка всегда была ее главной опорой в жизни: ее и ее матери, и она до сих пор вспоминала детские годы, когда ждала подарков, присылаемых Бабушкой. Когда ей было наиболее трудно после смерти матери, бабушка всегда была рядом, поддерживала и любила ее. Лизл встала на колени возле бабушки:

— Спасибо, Бабушка, за все, что ты сделала для меня. Твоя жизнь была так нелегка. О, Бабушка, спасибо за все!

— И именно поэтому вы ответили на мое письмо и приехали к нам? — спросил Джеймс. — Вам было известно, что Лизл собирается выйти замуж за племянника Хэрриет Ловелл?

Павла кивнула:

— Я всегда поддерживала связь с Хэрриет, хотя эта связь была несколько односторонняя, по правде говоря. — Она глубоко вздохнула. — И моей идеей было послать сюда Лизл в отпуск. Я думала, что покой и тихое уединенное место излечат ее после той возмутительной чепухи, которую писали в прессе. Я, конечно, не предвидела, что красивый молодой человек — вы, Джеймс, — вознамерится похитить сердце моей внучки. Из тех нескольких писем, которые я получила от вашей тетушки за много лет, я так и не узнала о вашем существовании. Но когда я получила письмо Лизл — то, которое она послала мне перед отъездом во Францию — я поняла, что некий молодой человек значит для нее много больше, чем она признавалась в письме. Я поняла, что она очень опечалена тем, что тетушка его, кажется, задалась целью разрушить их союз — но Лизл никак не могла понять почему. Я-то поняла сразу, — печально произнесла Бабушка, — отчего Хэрриет столь ожесточенно настроена против моей внучки, и решила, что настала пора действовать. А потом пришло и ваше письмо, Джеймс, и я узнала, что вы любите друг друга оба. И вот я здесь — чтобы разрядить обстановку и пресечь вражду.

Хэрриет Ловелл повернулась к ним лицом.

— История будто повторяется, да, Павла? — Она оглядела всех и тихо добавила: — Думаю, теперь моя очередь сказать кое-что.

Она вновь села, поглядывая с улыбкой на Павлу, а затем — на Лизл.