Тара

«Молчи. Не кричи. Работай. О них позаботятся. А об этих позабочусь я. Ну почему я не взяла Настю на корабль? Она так просилась… Но тогда Динька бы не поехал в лесной лагерь, и мы с Васькой тоже были бы там. И Вася, может быть, тоже лежал бы теперь на столе. Нет, Дин страшный домосед. Он наверняка был в помещении. Обязательно. Так, солнышко, на ближайшие часов семь ты вне опасности. Уступи место».

— Рик, снимай этого, но далеко не уноси. Следующего кладите!

Ночью её сменила у кибера школьная врач, и Марта пошла по трюму с наскоро спаянным портативным измерителем заражённости.

Взять за палец, уколоть, размазать по плёнке, записать цифры. Боже, а на вид совершенно в порядке!

— Ничего, пойдёт. Никита, вы молодцы. Отдай Бетси, пусть замерит каждому и прикрепит на грудь данные. Будем промерять всех каждые четыре-пять часов.

За ночь умерли ещё четверо. За следующий день — шесть. За следующую ночь — пятнадцать. И не только щуплые малыши. Те-то как раз часто выглядели бодро с кошмарными цифрами, написанными на футболках. Среди умерших половина — голенастые, костлявые подростки обоего пола. Пухлые в среднем чувствовали себя плохо, но сознания не теряли.

— Алло? Алло? Дайте всем ингибитор роста!.. Алло, алло, распорядилась? Точно, Марта, ты права: рибонуклеиновый мутаген… Нет, ДНК не затрагивает… Чем быстрее растёт, тем больше белков производит, тем сильнее отравляется… Да, да, потому на взрослых и меньше!

До Гибрисайла оставались сутки. Марта чувствовала, что надо бы хоть час поспать, но выпила ещё синергина[18] и снова пошла по судну. Хорошо, что качка слабая. Потрогать лоб, осмотреть ириду. Пощупать пальцы. Ингибитора не будет, только дезактиватор. Сложный органический дезактиватор, все мощности Гибрисайла уже его готовят. Соотношение костей и суставов, характерное для взрывного роста. Дополнительный укол. Тише, тише, не плачь. Будет лучше. Потерпи… Потрогать лоб, посветить в глаза. Не бойся, всё будет хорошо. Мы уже почти спаслись. Я ещё вернусь, милый, но попозже. Здесь просто очень тесно. Тш-ш, тш-ш, не плачь. Дополнительный укол. Потрогать лоб, посветить в глаза, пощупать пальцы. Да, да, я тут, доченька. Посветить в глаза. Не плачь, я знаю, что душно. Надо ещё немножко потерпеть. Пощупать пальцы. Потрогать лоб. Да, я здесь. Попить сейчас принесут. Пощупать пальцы. Нет, я не могу с тобой сидеть: надо же всем детям помочь. Посмотри, как вас тут много! Конечно, ещё приду. Пощупать пальцы. Посветить в глаза. Не плачь. Уже чуть-чуть осталось. Пощупать лоб. Ребята, этого в медблок! Бегом! Посветить в глаза…

Из тысячи трёхсот они не довезли сорок два. Марта заснула прямо на палубе, под ласковыми лучами вечернего солнца. Посеревший худой Вася разбудил её утром:

— Мам, пойдём, к Диньке сходим. Он проснулся, тебя зовёт.

— Он тут? — подхватилась Марта.

— Да он же с нами ехал, — удивился сын.

— Как с нами? — поразилась она.

— Ну, мам, ты совсем очумела. — Вася потёр переносицу. — Ты же к нему ещё в первый день подходила, капельницу ставила, и потом ещё каждый вечер… И по голове гладила, и утешала, он ещё говорит — за палец дёргала так смешно каждый раз.

— Вот так? — мрачно спросила Марта, проминая Васькину кисть.

Здоровый будет, кости уже почти как у Стивена. И скоро. Повезло ему. Может, и Настя найдётся? Боже мой, а Стивен на Оркнее, и дороги минимум месяц!..

— Точно! — обрадовался сын. — Ну пошли. И как ты его нашла в этой мешанине? Я бы сам мимо прошёл, да он не спал, окликнул. Всё-таки мама — это мама.

— Тут ты прав, — сказала Марта. — Идём.

Вася моргнул, пытаясь разобраться в какой-то мысли, но отмахнулся и пошёл, спотыкаясь, к тому дому, куда полчаса назад перенёс братишку.

АРХИВ-6. ПОЧТОВОЕ ОКОШКО

Мымра, как прибывает новый транспорт, немедленно изыскивает возможность уйти к директору посовещаться.

А и чёрт с ней. Во-первых, потом дня три ко мне ни на одной козе не подъедешь: пусть-ка объяснит, почему я одна на выдаче опять сидела. Во-вторых, мне нравится выдача. Главное — не дать этого понять Мымре.

Мне нравится протягивать руку с письмом и видеть за круглым окошком их вспыхивающие надеждой глаза. Мне нравится перекидываться с ними парой слов.

— Нашла!

— О, тут целая поэма…

Или хотя бы:

— Пишут, потерпите.

— Послезавтра придёт курьер, так что зайдите ещё раз до конца отпуска.

И улыбаться. Хотя бы шевельнуть краешком губ. О, я знаю, что улыбка старой девы в очках — немного не то, чего ждут они после пяти месяцев внизу. Я не думаю, что они вообще видят во мне женщину. Но то, что делает с их лицами попытка улыбнуться в ответ…

Мымра ближе к вечеру отпустила меня пообедать. Я быстренько смылась — глаза б мои её не видели — и вернулась с опозданием, что мне немедленно поставили на вид.

— Алисон, — с искренним кретинизмом и улыбкой во всю морду отвечаю я. — Дневная норма выдачи — шесть часов, а я их уже отсидела, не так ли?

Мымра быстро сдаёт. Швырнув в окошко очередное письмо, она соскакивает со стула и удаляется, бурча, что «её обязанности не дают ей возможности…»

Человек в окошке не уходит: