Тара

Эльф гадливо поморщился, стряхнул с разорванной сорочки непонятного вида очистки и рыбью чешую, подобрался к бортику повозки, выглянул наружу. Вонючка катила по окраине Тардрагеи, минуя самые бедные большей частью деревянные кварталы.

Лёгким прыжком перелетев бортик, Сольеваль приземлился не очень удачно, зато метко - прямиком в лужу. Поднявшийся фонтан грязи обрызгал его до ушей, что очень развеселило двоих чумазых сорванцов, привязывавших к собачьему хвосту верёвочку с гвоздями и мелкими железками.

Один из сопляков швырнул в эльфа огрызком яблока, нисколько не заботясь о том, что наносит смертельное оскорбление высокородному. В душе Сольеваля вскипела волна негодования и... опала. Ещё бы, он хоть не видел себя со стороны, представлял насколько зрелище жалкое: перемазанный, оборванный, остатки волос слиплись от грязи и крови, лицо покрывает постыдная щетина, а аромат, который он источает, может свалить с ног целую вражескую армию!

Метнувшись к серой стене дома напротив, Сольеваль погрозил пацанятам кулаком, и принялся приводить себя в порядок. Лёгкая иллюзия не помешает. Теперь он одет не богато, не броско, зато на вид чисто, и запаха почти не чувствуется. До "Хромого Барда" добраться можно, а там он отмоется как следует.

Мельком взглянув на обидчиков, он усмехнулся - глаза наблюдавших за метаморфозой сорванцов округлились, и, едва эльф сделал шаг прочь от стены, ребята задали стрекоча, резво сминая голыми пятками грязь, покинув ещё ничего не подозревающую о "сюрпризе" на хвосте дворнягу.

В голове Сольеваля промелькнула мысль избавить животное от неприглядной участи, да гордый нрав возобладал: он, наследник князя, будет пачкать руки о блохастую тварь, не сулящую выгоды!

Отвернувшись от сидящей на скамейке собачонки, эльф захромал в сторону города, уже с содроганием представляя язвительные замечания ведьмака. Шпага утеряна, половина волос на голове спалена, сам он воняет, как будто родился у орка под мышкой, ещё и колье не вернул. А человек всё припомнит, высмеет сейчас и по прибытии в Ирь...

Ужас пережитой ночи накатывал тошнотворными волнами. Кто бы мог подумать, что все усилия Ири окажутся тщетными, и Кавира сломается сама собой, от тяжести интриг? В качающемся мареве дурноты всплыло круглое раскрасневшееся лицо короля в окружении унижено расшаркивающейся знати, бледный лик королевы, мелькнувший и растворившийся, едва сиятельная Тара с наслаждением сообщила, что всю королевскую семью в Лирадре вчера повесили мятежники.

Загрохотала очередная повозка. Сольеваль вжался в стену, чуть не толкнув под колёса пьянчужку. Пьянчужка с готовностью просветил эльфа на тему местной бранной лексики и заковылял мимо давно не крашеных деревянных домов.

"Грязные людишки, вы даже собственную столицу привести в порядок не можете, давно бы вымели всю шелуху своего рода за порог поближе к лесам и топям", - дёрнулся от отвращения эльф.

Постепенно город приобрёл более здоровый вид, выпрямился, перепрыгнул порог вначале в один, а затем и в два этажа, потянулся ввысь, посветлел, расправил крылья мостов над каналами, выверил по линейке архитектора стрелы улиц. Фасады домов вытянулись, украсились лепниной и пилястрами. Появились широкие пощади, на которых из плодородной земли "прорастали" статуи и фонтаны...

Сольевалю было не до знакомства с достопримечательностями. Способные видеть сквозь морок чародеи, коих с приближением к центру встречалось всё больше, презрительно усмехались ему в лицо. Молоденький орчонок, даровитый не по годам, даже показал несчастному эльфу неприличный жест. А эльф чувствовал себя чересчур паршиво, чтобы ответить.

Клочья воспоминаний грязной пеной всплывали на поверхность сознания. Вечер, танцы, рассеянный свет разноцветных люстр с высоких потолков и обилие зеркал на стенах... Духовой оркестр надрывается, играя нечто бравурное и одновременно лёгкое, кружащееся, точно осенние листья в просыпающемся с рассветом лесу. В бокалах пенится тьевское игристое, пьющееся легко, но при неумелом употреблении пьянящее хуже неразведённого спирта. Смеются и сплетничают дамы, а кавалеры наоборот чопорны и сдержаны. В толпе мелькают опасно-знакомы лица. Не смотреть, даже мысленно не называть их имён. Возьмут одного, могут пропасть все...

Великая Ирь предусмотрительна. У каждой из восьми основных пар посланцев с разными и, несомненно, важными заданиями, есть пара дублёров. Была поначалу. Дублёров их команды Вечная повесила совсем недавно. Не привлечь бы её внимания сверх допустимого...

К нему, посланнику известного ирьского мастера Нарсо (эльф даже не представлял, что ведьмак так знаменит) одна за другой подходят женщины, листают альбом, жадно трогают возникающие на страницах иллюзорные украшения, меряют их, крутятся перед зеркалом, пока иллюзия не тает. И блестящие тени рукотворных сокровищ, о, ужас, привлекают их гораздо больше его собственной красоты.