Тара

Что ещё там было необычного? Наверно, больше ничего. На многие хранящиеся в памяти заклинания силы не хватает. А если бы и хватило, толку-то? Учили нас, молоденьких девчонок, по общеустановленным книгам, заверенным главной ведьмой королевства, этой самой Тарой, как выясняется, эльфой. Не выйдет у меня чуда. А с общеизвестными фокусами нет смысла позориться.

С такими грустными мыслями я уснула, скинув душное одеяло и обняв руками подушку. Во сне глядела в колодец с монетами. И смотрела на меня из него Даа - женщина-богиня с головой черепахи. В её мудрых чёрных глазах стояли золотые слёзы. А на поверхности воды, подёрнутой рябью, льдинкой звенел вопрос: "Почему ты не желаешь попросить помощи у меня, верно служившая столько лет?"

- Выходим.

Голос Маниоля коснулся воспоминаний, и они проросшими семенами посыпались под ноги.

Волшебной поляны вокруг нас уже не было. Голые стены и пошелушившаяся, давно не беленная печь - всё, что осталось от неё...

У порога стояли две заплечные сумки.

- Прощай, дом, - шепнула я лишившемуся волшебства жилищу. Мне ответил тихий скрип половиц и еле ощутимое дуновение сквозняка.

Маниоль надел чёрную куртку, взвалил на плечи сумку. Вторую взял в руки.

- Нет уж, - впихнув себя в шерстяную синюю кофту, я выхватила причитающуюся мне ношу.

- Тише ты, - улыбнулся мой ненаглядный. - Я могу нести и эту сумку, и тебя, и нисколько не устану.

- Не надо. Знаю, что ты можешь. Позволь мне тоже заботиться о тебе.

Я понимала - это обыкновенная вредность. Маниоль не человек. Он может слишком много, что не позволено смертным. Но я-то знаю его главную тайну. Он хоть бессмертен, его слишком просто убить.

Запирать дверь не было смысла. Пусть во взгрустнувшем доме похозяйничают ночные бабочки, летучие мыши и ночная прохлада. Им будет интересно. И дому не так одиноко.

Выйдя вслед за Маниолем на крыльцо, я не сразу поняла, что не так. Мелодия спускающейся ночи была надломленной, сиротливой.

На другом краю деревни играли на гармошке. Подвыпивший голос выводил не всегда приличные куплеты. Пахло дымом и скошенной травой.

Что-то не так. Море! Моё море обмелело. Чувствует, что я ухожу. На склоне холма беспомощно засыхали актинии. Вода стояла только в низинах. И шорох прибоя, и крики чаек уже казались чужим сном, по невероятной ошибке залетевшим в мою голову под утро...

- До встречи, море, - шепнула я и зашагала следом за Маниолем.

Лямки сумки давили на плечи. Пыльная дорога развёртывала серо-коричневую ленту по выцветшим к середине лета холмам. И протяжная песнь птицы пиу звенела вслед...

Клонились к земле ветви садов. Почти закатилось за горизонт солнце, окрашивая небо в таинственный фиолетово-малиновый цвет. Нас обгоняли обозы, груженые товарами и простые крестьянские телеги. Один раз промчался богатый экипаж. Я не узнала гербов. К счастью. На дороге даже схорониться было негде.

Меркли на ночь синие звёзды цикория. В траве заводили вечернюю песню цикады. К полуночи мы дойдём до Бильда, маленького городишки. Главное, поскорей пересечь границы княжества. Вряд ли меня будут искать в этой стороне. Если бы искали, давно бы награду за голову назначили, листовки на каждом столбе развесили, как тогда, три года назад...

Хотя, весть о наводнении лучше всяких листовок. Одна радость, море рядом. Нельзя отлучаться вглубь побережья, чтобы себя не выдать.

Через час ходьбы Маниоль всё-таки отобрал у меня сумку. Я скинула туфли и пошла босиком по тёплой пушистой пыли, изредка ощущая уколы мелких камешков. Через два часа с половиной мы устроились на ночлег в "Болотной цапле".

Помывшись, Маниоль сразу уснул, а я, расчёсывая уже высохшие волосы, мучила себя воспоминаниями.

День, а вернее, уже вечер "предъявления чуда". Арена, на которой обычно проводятся рыцарские турниры и состязания борцов, предоставлена во власть ведьм и чародеев. Герцог откровенно скучает в обществе эльфы. Народ и остальные участники сидят на длинных деревянных скамьях без спинок. Благо, день пасмурный. Изжарились бы.