Тараканьи бега - 2

– Финальный. Подробностей не знаю. Но награда… Только золотом она получила шесть тысяч. А ещё шесть артефактов – каждый по тысяче.

О том, что два из них – теперь у неё, королева умолчала.

– Подожди, – деньги, артефакты и ещё что-то лично от Моры?! За один квест?! Так не бывает!

– Хм… Значит, квест был не один… Принапрягу-ка я библиотекарей – пусть они покопаются в сообщениях Системы. Вдруг выкопают что-нибудь.

– Вил… – опять покачала головой Лиз. – Только осторожней! Если ты тоже заимеешь личные отношения с богиней смерти… Предупреди своих книжников о сугубой секретности твоих раскопок. Очень не хочется мне, чтобы они своими лопатами приманили в нашу уютную заводь монстров больших глубин. Или даже не морских, а каких-нибудь сухопутных зверушек. Особенно двуногих. Многоликой на забаву. Как восемнадцать лет тому назад.

– Не запугивай. Я поняла. Предупрежу.

Высадили Ольгу у въезда на центральную площадь, так что, отойти чуть в тень и поменять почти придворный наряд, на невзрачное платьице простолюдинки у неё место и время было. Пытаться стать невидимой на многолюдье Ольга не стала. Достаточно того, что взгляды окружающих на ней не останавливались. Её видели, об неё не спотыкались, ей уступали дорогу или кричали: куда прёшь, лахудра! – но отведя глаза, тут же забывали и её фигуру, и лицо, и наряд. Как не было.

*Храм Всех Богов всюду – одно из старейших зданий города. И стиль их повсюду одинаков. Раньше он даже Хельге нравился – монументальный, неприступный – последний городской оплот. А некоторую простоватость его скрашивали башенки, скульптуры, арочные окошки, витражи… Но, вернувшись в верхний мир, пожив среди дроу в их городах, она нагляделась на улицы где каждый дом красив по-своему, и каждый из них словно выставлялся перед соседними и всеми вообще, как красавицы на каком-нибудь многолюдном приёме… Особенно на таком, где люди – в меньшинстве.

Теперь ей пост-варварская архитектура не нравилась совсем – огромные чемоданы без ручек с нелепыми башнями.

Центральные залы в островном Храме были отданы морским или водным божествам. В них Ольга десять золотых оставила тоже. Но искала она угол Гнотуса. Море морем, но, если бы не его одёжка, кутулш мог бы её учуять. Да и не только. Она опять вспомнила, как вжималась в скалу, а из провала вылетали изломанные тела преследователей, словно ехидная иллюстрация к парадоксу торговца: «Жаждущий отмщения должен прийти на берег великой реки, устроиться поудобнее и ждать, когда течение пронесет мимо труп его врага». Авторство представления было довольно прозрачным.

Поначалу она пыталась определиться с системой застройки и заполнения храма, но здание было большим, да ещё и в несколько этажей, она бросила мудрствовать и пошла, куда глаза глядят, и вскоре нашла себя на цокольном этаже, у скульптуры, у которой намёк на женскую фигуру образовывало переплетение корней.

В пантеоне Дианеи Хельга когда-то разбиралась на уровне эксперта и Катли узнала сразу. Подумала: «Немного не туда», и уже повернула, как почувствовала скользящее движение по плечу. Обернулась. Это старушка-служительница трогала её за руку.

– Благословите, мать! – вежливо поклонилась ксана.

– Как мне тебя назвать, дочь моя?

«Не видно, что ли?!» – мысленно буркнула ксана, но тут же опомнилась: может, та видит больше?

– Меня поименовали Ольга.

– Ох, уж мне эти нижние! Чего только не напридумывают, – вздохнула старуха. – Благословляю тебя, Ольга. Да будут ноги устойчивы, а руки – крепки, дабы удержала ты свою жуть в полном подчинении. Чтобы не попала она не в те руки.

«Какую ещё жуть?» – успела занедоумевать ксана, но старуха протянула обе руки:

– Дай мне её.

До девушки дошло, и на чуть хмыкнула:

– Пожалуйста!

Опустила в протянутые руки древко алебарды, убрала руки и с улыбкой приготовилась извиняться. Но алебарда не загремела, падая на пол. Женщина брезгливо поморщилась, глядя на оружие, но пересилила себя и не стала спешить:

– Передашь… – она заколебалась с поименованием, и нашла нейтральное: – передашь напарнику, чтобы тоже зашёл к моей богине, – потом покрепче ухватилась одной рукой за древко, а другой провела вдоль него. – Теперь у тебя её не вырвут, – и опять поморщилась: – Забирай!

Хельга еле удержалась, чтобы сразу выхватить своё оружие! Нет, опустилась перед жрицей на колено и приняла его. Сбыв нечестивое с рук, старушка сразу подтеряла грозности. Она как-то по-домашнему улыбнулась и пригладила Ольге плечо цепкими, словно корешки, пальцами.

– Кто ещё так может? – тогда спросила она.

– Не знаю. Но теперь ты знаешь, что такие есть. Умному достаточно, – и улыбнулась сухенькими губками: – Ты всегда была такой – не поглупела ж?

– Не знаю, – улыбнулась и девушка. И не удержавшись, пошевелила плечами так, чтобы дрогнуло ткань на декольте. – А как мне до него дозваться? До напарника?

– Шалунья! – рассмеялась жрица. – То-то тебя Гнотус балует. Захочешь – докричишься. Нехитрое это дело. А теперь иди – вон, за тем поворотом тебя ждут.

Ну, что ж, раз шалить, значит, шалить – Хельга перехватила морщинистую ладошку и поцеловала в самую серёдку: