Тараканьи бега

Придумать никакого плана не получалось. О чём думать, если место сражения никто не видел? Ошибку я сделал. Надо было подойти и хоть одним глазом глянуть!

Или не сделал. А если засада? И двенадцать пауков кинулись бы на нас со всех сторон? Троих мы бы сразу приморозили, против троих, а может, даже четырёх бы, выстояли, но остаётся ещё пятеро, которые упаковали бы нас в симпатичные кокончики.

Нет, всё правильно. Мы были усталыми, потерявшими концентрацию, нервными. А передохнуть времени уже не осталось.

Ладно, с шести до девяти – три часа. Сам бой с дюжиной у нас занимает максимум сорок четыре выстрела Рилль. На несколько минут делов. А сколько займёт с Чёрной вдовой – гадать бессмысленно. Всё оставшееся время, короче!

Короче, я, оказывается, тоже вымотался. Глаза слипались. «Утро вечера мудренее», —сказал я девочкам и заснул. А те даже не отозвались!

Утром меня девушки и разбудили. Живые!

– Проиграла, проиграла!.. – блистала надо мной всей своей стоматологией тёмная. – Я же говорила! Спит, как суслик!

Ну, она назвала этого сурка как-то по-другому. Название его мне потом до ближайшего аналога девчонки неживые перевели.

Что за дела?! – возмутился на них я.

« – Ой, хозяин, прости! Зачитались!

Как потом выяснилась, одна за эти шесть часов одолела девять томов, другая – пять. И не без результата. Несса наткнулась на упоминание кростаса – того чертополоха в гербе, который, как у Майи, дубовый листок…

« – Господин, это у неё не дуб, и появилась прямая необходимость узнать его подлинное название!

… как тот листочек, похожий на дубовый, у Рилль. Нет, книжка была не об этой тёмной семье. Упоминание носило бытовой характер, типа как про “звёзды и полосы” в каком-нибудь французском романе. И при этом называлась то, что девчонки перевели как “фамилия”, опять же всем известная, как на Земле, например, Ротшильд или Виндзор, или, как в старой России – Шереметьевы. Правда, репутация у рода Арджейн, как следовало из контекста другого романа – страшненькая. Подробностей не прозвучало. Прозвучало в первом романе: «Ты б ещё до кростаса Арджейнов дотронулся!»

И когда Чи-сан эту фамилию в Нессином романе прочитала, она вспомнила другую фразу из одной из своих девяти книжек, где тоже Арджейнами пугали: «Хочешь, чтоб тобою заинтересовались Арджейн?» – и опять без подробностей.

Но у нас же – Джимайя Аркенанна?

« – Господин Алексей, здесь вы тоже – Сверг. А Джимайя Аркенанна – почти анаграмма Арджейн.

То есть, мною одна из Арджейн – заинтересовалась, и я до кростаса – дотрагивался?

« – Вы прошли “обязательную ордалию”. Божий суд. И я могу предположить, кто из Высших своей ладошкой одну из чаш весов при том суде приласкала.

Хм… Да сомнительно всё-таки! Случайно тот кростас задеть сложно.

« – Господин, а Вы посмотрите на другие предметы: всюду так? Или Вас немного поберегли?

Хорошая идея.

Но утренним чаем меня поили из чашечки Рилль. Вот я и… Сначала показательно усмехнулся на кростас на чашке Майи, а потом пригладил листок Рилль:

– В моём мире похожие листья у нашего легендарного дерева – дуба.

И прочитал про Лукоморье с дубом зелёным– сколько вспомнил. Да не прочитал, конечно, – пересказал. По-русски я и отдельные слова теперь едва выговаривал. Но близко к тексту. Девушкам понравилось. А Рилль сообщила:

– Нет, это не ваш дуб, это наш эталис.

« – Спасибо, господин, – прошептала японка.

Долго чаи мы не гоняли. Ровно столько, чтоб наполнить ещё одну кружку слезами радости Катли. По кувшину с ними уже имели все, но, чтоб не трогать резервы… Вчера мы напиток не пробовали – откат-то сутки! Сегодня экономить уже было не на что. Плюс три к удаче ближайшие три часа нам понадобятся очень настоятельно. А ещё за это время девушки «на прощание» – вдруг что-то не срастётся – накидали мне в рюкзак всякой полезной всячины – от «кружечки для чая» до столового набора для графа. Возражений не слушали: «лутом расплатишься!» Ещё за эти изыски и плати…

Пока выбирались на позицию, я попытался опять позудеть своим: что ж вы меня не разбудили, а в ответ услышал неожиданное. Я-то спросыпу не обратил внимания, но Чи-сан указала, что девицы припёрлись почти за девять минут, до условленного срока. И высказала предположение, что это небольшая комбинация тёмной. Вчера было смутительное, очень многозначительное расставание, и, чтобы снять разные неловкости, они с её подачи разом задали тон дружеской насмешливости…

А почему тёмная?

« – Светлая бы сказала напрямик.

« – Ага, хозяин, совсем напрямки: мол, ещё раз тронешь – укушу!

Тьфу на вас!

До паучьей поляны было около трёх километров, передвигались мы лёгким бегом, в четверть часа уложились, а моей выносливости это уже не было в тягость. О том, что растительность меняется, я заметил ещё на подходе: постепенно переставали попадаться высокие, кряжистые псевдо-деревья, их заменили колючие псевдо-кустарники. Вот и паучья поляна оказалась сплошь окружена ими.