Таран

– Как насчет мозгов? – спросил пассажир, почти не разжимая губ.

– Что – мозги? – не врубился Эдик, занятый мыслями о том, куда это их занесло.

– Ты сказал, что готов без сердца обходиться, – напомнил пассажир. – А мозги? Нужны они тебе?

– Ч-ч-ч…

Больше Эдик ничего вымолвить не сумел. Пассажир ударил его локтем в лоб, да так ударил, что искры из глаз посыпались: желтые, зеленые, голубые. Словно бенгальские огни внутри головы зажгли. А то и петарду запустили.

Хлоп!

Ощущение было такое, будто Эдика самого куда-то запустили. Может быть, прямиком в космос.

* * *

Через некоторое время, когда Эдик начал приходить в себя, экзекуция повторилась. Локоть пассажира был твердокаменным, как из гранита вытесанным. На этот раз Эдику довелось полюбоваться не искрами, а разноцветными кругами, плавающими во мраке. Красивое, но все равно неприятное зрелище. Во рту появился металлический привкус крови, в ушах звенело.

– Легкое сотрясение я тебе обеспечил, – раздалось в этом нескончаемом звоне. – Дальше выбирать тебе. Или остаешься инвалидом умственного труда до самой смерти, или маешься с похмелья поутру, и опять готов к свершениям.

– Почему похмелье? – тупо спросил Эдик, ничего не видя перед собой из-за разноцветных кругов, расплывающихся во мраке. – Я вообще-то не пью. Разве что пивко.

– Сегодня тебе предстоит выкушать кило водяры, – пообещал пассажир. – На шару, заметь. А на шару и уксус сладкий. Согласен?

Эдик не был согласен, но прямо об этом заявить не решился. Поразмыслив, он выбрал уклончивый вариант ответа:

– Я за рулем.

Пассажир медленно повел подбородком из стороны в сторону:

– Ошибаешься. Ты был за рулем. Теперь нет. Ты расслабляешься.

– Расслабляюсь, – уныло повторил Эдик.

Голова раскалывалась. Хотелось туго обвязать ее мокрым полотенцем и улечься на кровать. Уснуть, проснуться и позабыть о сегодняшнем кошмаре. Или это еще не кошмар? Все еще впереди.

– Что тебе надо? – спросил Эдик, боясь лишний раз качнуть головой.

– Разве я не объяснил? – удивился пассажир. Стало ясно, что он, конечно же, не актер, играющий бандитов и военных. Он не играл, он держался совершенно естественно. Словно лупасить по башке таксистов было для него привычным и даже будничным делом.

Эдику еще сильнее захотелось проснуться. Где-нибудь очень далеко. Хотя бы у черта на куличках.

– Нет, – буркнул он. – Ты мне врезал ни за что ни про что…

– Тогда объясняю, – произнес пассажир, даже не подумав извиниться. – Задача у тебя предельно простая. Глушишь водку, запиваешь минералкой. Держи.

Эдик ощутил, как ему вкладывают в руки две бутылки – стеклянную и пластиковую. Обе были открыты. Из горлышка одной несло мерзкой ацетоновой водкой, а вторая шипела выходящим газом.

– Хочешь, чтобы я траванулся?

– Подавляющее большинство мужского населения нашей страны пьет эту водку и не жалуется. Ты особенный?

Вопрос поставил Эдика в тупик. Признаться, что он считает себя особенным? Страшновато. Эдик поднял бутылку и стал изучать этикетку. Водка называлась «Хрустальная». Как будто в насмешку над теми, кто лакал ее из пластиковых стаканов, а потом подыхал от язв и инсультов.

– Какая же она «Хрустальная»? – сердито произнес Эдик. – Обыкновенная сивуха, в подвале разбодяженная.

– Тебя ударить? – предложил пассажир. – Спорим, сомнения сразу отпадут сами собой?

– Кто спорит, тот штаны проспорит, – по-мальчишески огрызнулся Эдик.

Поднеся бутылку к губам, он влил в себя несколько обжигающих глотков. Хлебнул воды. Спросил себя, способен ли он шарахнуть пассажира бутылкой по башке? Ответ был отрицательный. Вероятно, у Эдика и впрямь было легкое сотрясение мозга. Он плохо соображал и был охвачен полнейшей апатией.

– Тебе выручка нужна? – предположил он.

Денег было не жаль. Жаль было себя. Эдик догадывался, что его поят не за красивые глаза. Что-то за этим последует. Но что?

– У меня деньги при себе, – сказал Эдик, тоскуя. – Не то чтобы много, но и не мало. Хочешь?

– Пей, – велел пассажир, проигнорировав предложение. – Учти, вздумаешь рыпнуться, я тебе не только череп проломлю, а еще и пальцы переломаю. По одному. Я это умею, веришь?

– Верю, верю.

Эдик забулькал водкой.

– Закуси, – сказал пассажир. – Ну-ка, подставь ладонь. Держи. Глотай и запивай.

– Что это? – Эдик заморгал, недоверчиво рассматривая таблетки.

– Успокаивающее, – сказал пассажир. – То, что доктор прописал…

– Нет, таблетки я глотать не стану. А вдруг ты мне яд подсовываешь?

– Слушай, мне все время кажется, что ты хочешь, чтобы я тебе добавил. Ты просто сам напрашиваешься. Не мазохист, случайно?

Страдальчески морщась, Эдик проглотил таблетки. Две или три он запихнул языком за щеку, но они растаяли, когда он пил воду. В желудке разливалось жгучее тепло. Звон в ушах сменился монотонным гудением.

«Умираю», – подумал Эдик.

– Отпусти, а? – попросил он, и по щекам его заструились слезы. Совсем некстати ему вспомнилось, как плакали некоторые девушки, которых он продавал пацанам Соловьевых. Они тоже умоляли их отпустить. Но кто их слушал? Кто жалел?

И кто пожалеет Эдика?

– Вторую, – распорядился пассажир, меняя пустую бутылку на полную. – Тост произносить будешь?