Тарантас (Путевые впечатления)

- Ба, ба, ба, - заревел он, наконец, громовым голосом. - Ба, ба, ба, Ваня, Ванюша, Ванечка... Какими судьбами? - И, схватив испуганного щеголя огромными лапами, Василий Иванович начал душить его увесистыми поцелуями, не обращая внимания на толпу гуляющих зевак.

- Ну, брат, каким же ты чучелой выглядишь. Повернксь-ка, пожалуйста, И еще... Вот эндак. Что это, мода у вас, что ли? Ни дать ни взять куль, куда муку ссыпают.

Хорош, брат! Очень хорош. Откуда ты?

- Я был за границей,

- Вот-с! А где, коль смею спросить?

- В Париже шесть месяцев.

- Так-с.

- В Германии, в Италии...

- Да, да, да, да... Хорошо... а коли смею спросить.

много деньжонок изволил порастрясти?

- Как-с?

- Много ли, брат, промотыжннчал?..

- Довольно-с.

- То-то... а батюшка-то твой, мой сосед, что скажет на это? Ведь старики-то не очень сговорчивы на детское мотовство... Да и года-то плохие. Ты, чай, слышал, что у батюшки всю гречиху градом побило?

- Батюшка писал-с - я сам к нему теперь собираюсь.

- Хорошее дело старика утешить. А... смею спросить, какого чина?

"Так и есть", - подумал молодой человек. - Двенадцатого класса, отвечал он запинаясь.

- Гм... не важно... а уж в отставке, чай?

- В отставке.

- То-то же. Вы, молодые люди, вбили себе в голову, что надо пренебрегать службой. Умны слишком, изволите видеть, стали. А теперь, коли смею спросить, что вы намерены делать-с... Ась?..

- Да я бы хотел, Василий Иванович, посмотреть на Россию, познакомиться с ней.

- Как-с?

- Я хотел бы изучить свою родину.

- Что, что, что?..

- Я намерен изучить свою родину.

- Позвольте, я не понимаю... Вы хотите изучать?..

- Изучать мою родину... изучать Россию.

- А как это вы, батюшка, будете изучать Россию?..

- Да в двух видах... в отношении ее древности и в отношении ее народности, что, впрочем, тесно связано между собой. Разбирая наши памятники, наши поверья и преданья, прислушиваясь ко всем отголоскам нашей старины, мне удастся... виноват, нам удастся... мы, товарищи и я...

мы дойдем до познания народного духа, нрава и требования и будем знать, из какого источника должно возникать наше народное просвещение, . пользуясь примером Европы, но не принимая его за образец.

- По-моему, - сказал Василии Иванович, - я нашел тебе самое лучшее средство изучать Россию - жениться.

Брось пустые слова, да поедем-ка, брат, в Казань. Чин у тебя небольшой, однакож офицерский. Имение у вас дворянское. Партию ты легко найдешь. На невест у нас, слава богу, урожай... Женись-ка, право, да ступай жить с стариком. Пора и об нем подумать. Эх, брат, право-ну! Ты ведь думаешь, в деревне скучно? Ничуть. Поутру в поле, а там закусить, да пообедать, да выспаться, а там к соседям... А именины-то, а псовая охота, а своя музыка, а ярмарка... А?.. Житье, брат... что твой Париж. Да главное, как заведутся у тебя ребятишки, да родится у тебя рожь сам-восем, да на гумне столько хлеба наберется, что не успеешь молотить, а в кармане столько целковых, что не сочтешь, так, по-моему, ты славно будешь знать Россию. А?..

- Конечно, - сказал Иван Васильевич. - Оно бы недурно.

- Знаешь что? Ты в Казань едешь?

- В Казань.

- Когда?

- Да чем скорее, тем лучше.

- Прекрасно... А в чем коли смею спросить?..

- Я еще сам не знаю.

- У тебя ведь нет экипажа?

- Никак нет-с.

- Бесподобно! Мы поедем вместе.

- Как-с?

- Мы вместе поедем. Я отвезу тебя к старику... У тебя ведь, чай, лишних деньжонок нет?

- Помилуйте... я не понимаю..

- Полно важничать... Говори правду...

- Я точно немного стеснен теперь.

- Ну, ну, ну... вот видишь. Давно бы так... Я отвезу тебя, а с отцом мы сочтемся...

- Позвольте...

- Что еще?

- Мне совестно-с.

- Вот вздор какой. Мы, батюшка, люди русские. Перестань, брат, франтить. Со мной без церемонии. По рукам, что ли?..

- Я очень буду вам обязан.

- Ну и хорошо, и прекрасно! А послушан-ка, знаешь ли, в чем мы поедем? А?

- В карсте?

- Нет.

- В коляске?

- Нет.

- В бричке?

- И нет.

- В кибитке?

- Вовсе нет.

- Так в чем же?

Тут Василий Иванович лукаво улыбнулся и провозгласил торжественно:

- В тарантасе!

Глава II

ОТЪЕЗД

Несколько дней спустя на Собачьей площадке в маленьком деревянном домике происходила необыкновенная суматоха. На дворе ямщик хлопотал около почтовых лошадей. По лестнице бегали и суетились служанки. В комнатах по полу валялись чемоданы, ящики, веревки, сено и всякая дрянь. В мезонине Василий Иванович стоял перед зеркалом и приготовлялся к дороге.

Огромный вязаный шарф с радужными отливами, драгоценный признак супружеского долготерпения, обвязывал его мощную шею. На ногах натянуты были белые кеньги, а на туловище мохнатый ергак с шерстью снаружи придавал Василию Ивановичу красоту гомерическую. - По обеим сторонам его почтительно стояли хоз.яш! дома с рукой за пазухой и хозяйка, толстая купчиха, с пирогом, испеченным для дороги, и оба кланялись тучному помещику, приговаривая с разными ужимками:

- Позвольте проводить вашу милость... и пожелать вам всякого благополучия. Просим покорнейше... покорнейше просим принять хлеб-соль нашу на дорогу. Чем бог послал. Просим не побрезгать, а кушать на здоровье.