Читаем Тарасова доля полностью

Янка Купала

Тарасова доля

Памяці Тараса Шаўчэнкі


I


Ходзіць гоман па Ўкраіне          У святочных шатах...Гаманіць Дняпро са стэпам          Аб вялікім святу.Тую долю, што калісьці          Тарас напрарочыў, -Тую долю чуюць вушы,          Бачаць ясны вочы.Тая воля, на якую          Тарас спадзяваўся,Загуляла ў буйным стэпе,          Сонцам абвілася.Тое шчасце, аб якім так          Тарас вечна марыў,У народзе на свабодзе          З Крамля гаспадарыць.Добрым словам памінае          Вялікага сынаУкраіна маладая,          Вольная Ўкраіна.


II


Як раджала яго маці, -          Не свяцілі зоры,Зубы скаліла няволя,          Хахатала гора.Песень радасных, вясёлых          Над яго калыскайНе спявалі маладухі          Ні здалёк, ні зблізку,А як вырас, як падняўся,          На свае стаў ногі,Следам - паншчына, батрацтва,          Панскія парогі.Крукам гнуўся перад панам,          Уздыхаў нясмела,Катавалі батагамі          Юнацкае цела.Энгельгарты, Энгельгарты!          Ўжо вам не паўстаці, -Адамсціла Украіна          За дзяцей і маці.


III


А было ў тыя часіны          Цёмна, бы ў магіле,Людзі гінулі, як мухі,          Ці, як здань, блудзілі.Ні святла таго, ні ўсмешкі          Хоць бы на хвіліну, -Ночка хутала Ўкраіну,          Ці ж толькі Ўкраіну?!І скрыпелі, і бразджэлі          Ланцугі наўкола,Панства людам гандлявала,          Як нямой жывёлай.Прадавала і мяняла,          Ў карты прайгравала,Крыві, слёзам канца-меры          Бядняцтва не знала.Гэткай катаргі і мукі          Пяром не апішаш.Прамінула. Толькі думку          Успамін калыша.


IV


Нарадзіўся на свет белы          І Тарас у путах,А нялёгка, ой, браточкі,          Змалку быць закутым!Я таксама нарадзіўся          Ў ланцугах пад царам.Спапяліў бы ту часіну,          Каб я мог, пажарам!Прайшлі годы. Тарас вырас,          Як таполя ў полі.Выкуплялі добры людзі          Тараса з няволі.Як браў грошы пан вяльможны          Рукою паганай,Кроў блішчэла на дукатах,          Кроў людзей скаваных.Кроў скаваных бацькі, маці,          Скованага сына,Кроў блішчэла на дукатах          Скутае Ўкраіны.


V


Па гасцінцы беларускім,          Ў Пецярбург з Варшавы,За карэтаю за панскай          Пхнецца хлопец жвавы.Гэта йдзе Тарас-нявольнік,          Служка ясне-пана,Пан у золаце. Ён бедны,          Босы, абарваны.Беларускія бярозы          Абапал гасцінцаКалыхалі думкі шумам          Хлапчуку-ўкраінцу.Бор шумеў яму над вухам,          Булькалі крыніцы, -Маладому, дасціпному          Было чым дзівіцца.Бачыў ўбогія хаціны,          Крытыя саломай,Людзей бачыў паднявольных,          Што і ў сябе дома.


VI


Чаму ў сэрцы беларускім          Песня ТарасоваАдгукнулася, запела          Зразумелым словам?Чаму вецер з Украіны          З думкаю крылатайДалятаў да Беларусі          І шумеў над хатай?Бо йшла доля беларуса          З доляй украінцаАдналькова - ў поце, ў слёзах,          Церневым гасцінцам.Бо згіналі адналькова,          Змалку да сканання,Шыі ў ёрмах і чакалі          Яснага світання.Як жылося, як вялося,          Як марнелі сілы,Таму сведкай там і тутка          Курганы, магілы.


VII


Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия