Тарч (СИ)

Всего в охраняемой окруженной забором территории располагалось три здания. Трехэтажная коробка ФСБ и пара небольших одноэтажных строений секретного научно-исследовательского института. Эти здания и их подвальные помещения, соединенные сложной сеткой подземных ходов, позволяли размещать группировку в сто-сто пятьдесят человек, что возводило значимость временного форпоста до уровня небольшого стаба.

Когда-то это место было весьма людным. Городской кластер обеспечивал приток новых иммунных, близлежащие магазины позволяли всегда иметь запас продуктов, а происходящее каждые шесть недель сражение с массами зараженных хоть и уносило по нескольку жизней, но зато обеспечивало базу приличным запасом споранов. С тех пор, как форпост захватила группировка муров, приток свежаков стали пускать под нож, и постоянные потери приходилось постоянно компенсировать за счет основной базы. Поэтому обычно здесь находилось не больше трех десятков опытных бойцов под руководством приближенного к Слону командира.

Сегодня форпост представлял собой совсем другое зрелище. Бойцы сновали внутри стен как муравьи — оборудовали дополнительные позиции, возились вокруг техники, выстраивались для инструктажа. Только во дворе суетились около сорока человек, и Тарчу не сложно было представить, что на базе их сейчас, наверняка, больше сотни.

Кабинет лидера муров находился, как ни странно, не в бывшей приемной руководителя, а в большой переговорной. Комната была освобождена от большинства мебели. Здесь не было ни шкафов, ни тумбочек, только четыре составленных вместе стола, на которых разбросаны большие, размером с лист ватмана карты. Возле карт, развернутая к единственному в комнате стулу, фотография рыжей смеющейся девушки и небольшая ароматическая свечка.

Слон оказался невысоким стройным мужчиной, молчаливым и задумчивым, с аккуратной короткой стрижкой и лицом человека, который привык любое решение долго и старательно обдумывать. Он не был похож ни на Кумника, ни на Скалу, ни на Химика, ни на Цыгана. В его фигуре не было угрозы, хотя командир и называл его одним из своих сильнейших бойцов. Под одеждой не бугрились мышцы. Если бы дело происходило вне Улья, Тарч рискнул бы предположить, что профессия Слона — финансист, а любимое хобби — шахматы. Внешний вид предводителя муров никак не вязался с имиджем грозы целого региона, сотнями отправляющего иммунных, в виде набора органов, в руки внешников.

Допрос не занял много времени. В первую очередь, Тарча осмотрел местный знахарь, который констатировал недавнее попадание в Улей и отсутствие даров. После этого Слон задал несколько вопросов, ответы на которые контролировал ментат. Поначалу Тарч отвечал односложно, но постепенно разговорился, стараясь лишними подробностями и витьевато построенными фразами, обмануть ментата.

Впрочем, Слон если и старался вызнать что-то особенное, то внешне никак не демонстрировал. Скорее наоборот, лидер муров откровенно скучал, вопросы задавал самые простые и очевидные, не пытаясь поймать пленника ни на противоречиях, ни на откровенной лжи. Закончив с вопросами, он отошел к окну, задумался о чем-то и вдруг резко развернулся, как будто ему в голову пришла неожиданная идея. Слон быстрым шагом приблизился и посмотрел Тарчу в глаза.

— Ты такой жалкий. Непонятно, что Кумник в тебе нашел. Но это хорошо, что ты оказался здесь.

Тон лидера муров стал почти дружелюбным.

— Как ты думаешь, Тарч, зачем создан Улей? Нет, не начинай говорить. Мне твое мнение не интересно. Я расскажу тебе свое. Это огромный парк аттракционов заигравшейся, ополоумевшей от своих возможностей расы. Когда-то они развлекались здесь сами, но потом заскучали и наполнили локации другими игроками, из нашего мира. Теперь изредка наблюдают за нами, как безумные боги. За миллиардами смертей, за миллионами человеческих трагедий, за ужасными монстрами, за лучшими игроками, которым удается создавать восхитительные захватывающие комбинации. А может, и это им надоело? Поленились удалить. Увлеклись новой игрушкой. И теперь Улей вроде забытого растрепанного плюшевого мишки, который пылится, заброшенный, под кроватью и ждет, когда кто-то вспомнит о нем. Вспомнит, чтобы умилиться на мгновенье, выбить пыль, зашить ухо и снова отложить, на антресоль или дальнюю верхнюю полку.

Искренность, с которой говорил Слон, удивляла.

— Мы все тут игроки, невольные, обреченные. Но мы же — гости огромного невероятного величайшего во вселенной Диснейленда. Никто из нас не может считаться человеком. Мы лишь копии самих себя, прекрасно выполненные, напечатанные на уникальном по своей мощи 3D-принтере, но только куклы. Болванчики из плоти и крови. Шахматные фигурки, по чьей-то злой воле наделенные разумом и сознанием. Способные вести самостоятельную игру, не связанную с изначальной целью создателя.

Лидер муров постепенно увлекался и начал усиливать свою речь короткими жестами и мимикой.