Таргитай

Из Таргитая сама собой хлынула песня о том, как Род сотворил мир, как из чёрного пульсирующего ничто появилась Утка. Затем снесла светящееся Яйцо. От удара клювом скорлупа пошла трещинами и раскололась. Две половинки разделились на небо и землю. Пел уже не он сам, а что-то внутри него – светлое, чистое, не поддающееся пониманию и объяснению.

Таргитай играл о первых людях, сотворённых Родом, о красоте первозданного мира.

Волшебная музыка и пение начали рисовать картины последующих войн с дивами, людей друг с другом, но всегда побеждала доблесть, честь и любовь.

Герои бросаются на превосходящего врага с мыслями о любимой женщине, со страстным желанием защитить Родину, не страшась смерти. В воздухе появляются и исчезают картины кровавых битв, страстных объятий на супружеском ложе, красочных свадеб, тризн и погребальных костров.

Вырисовываются драконы и смоки, чудовища с громадными, как пещеры, пастями, что скроют собой целый город. Их яростно рубят отважные воины, выступившие против древнего зла, дабы ничто не мешало людскому племени строить свой, новый мир.

Тарх старательно раздувает щёки, дует, перебирая пальцами по дырочкам, высвобождает мелодию. Она несёт всех, кто оказался рядом, через горы, реки, небеса и подземелья, показывая все уголки земли, где когда-либо человеческая храбрость и любовь противостояли вселенскому злу.

Протей ринулся вверх по ногам привязанной к столбу Ольхи. Серо-зелёный туман успел добраться до коленей, но внезапно – дрогнул. Поколебавшись, он принялся отступать.

Идущее изнутри свечение стало тускнеть. Не веря своим глазам, девушка робко и с облегчением улыбнулась.

Туман с шипением пополз обратно к скалам. В последний миг Таргитай сменил мелодию. В воздухе появился могучий воин с огромным клинком. Лучи заката сияют на широком лезвии меча, на покатых, как морские валуны, плечах.

Он с размаха вонзил в Протея клинок, и оглушительный стон древнего бога эхом прокатился вокруг. Во все стороны хлынула зловонная жижа. Бурлящий Протей медленно растворился в воздухе.

Когда он исчез, певец шумно выдохнул.

– Бешеные псы, – пробормотал Степан, сдерживая дрожь в руках. – Никогда такого не зрел. Чтобы уничтожить бога, да ещё и неубиваемого, одними лишь песнями! Таргитай, ты снова впечатлил, друг! Если бы не твоя сран… гм… совсем неказистая с виду дудка… нас бы уже не было!

– Песнями можно не только убить бога, – проговорила медленно Ольха, глядя на Таргитая странным, заворожённым взором. – Ими можно исцелить или добить. Я слышала, одарённые богами певцы могут воскрешать даже мёртвых.

Волосы девушки растрепались, но она не отрывает светящийся благоговением взор от невра.

Степан это заметил, тихонько толкнул спутника в бок.

– Ты всегда так действуешь на девок? – спросил он негромко, с насмешкой. – Я понимаю, что ты герой и снова спас наши жизни. Но она ж к тебе прям липнет! Смотри, ещё и жениться придётся.

Ольха ещё несколько мгновений смотрела на богатыря в волчовке безмолвно, а затем её губы дрогнули.

– Сварог… – протянула она с любовью и благодарностью. – Ты меня услышал. Слава тебе, о могучий защитник слабых и обиженных!

Степан посмотрел с сочувствием. Затем не выдержал, в отвращении плюнул.

– Не называй моего друга тем, чьей смерти я жажду больше всего на свете! Я его уже давно знаю, целых три дня, и ничего сварожьего в нём, к счастью, нет. Играет на сопилке, как бог, это правда.

– Это он, – проговорила Ольха убеждённо. Подойдя ближе, заглянула Таргитаю в ярко-синие глаза. – Я позвала его на помощь, и он ответил на зов!

– Ей, наверное, страх в голову ударил, теперь бредит, – предположил Степан, скривившись. – Её бы травами отпоить, дать отдохнуть после всех этих ужасов. Глядишь, разум и вернётся.

– Я обещала тебе жертву, – молвила Ольха с грустной улыбкой, – и ты пришёл! Что ж, вырви же из моей груди сердце! Оно твоё по праву!

***

– Ну всё, пошли, – сказал Корепат спутникам, когда Протей уже начал выливаться на прогалину, просачиваясь из скал в виде густого тумана. – Дальше можно не смотреть.

– Наоборот, – возразил тощий Пукан, сжимающий перевязь с отобранным у Таргитая Мечом, – сейчас будет самое интересное!

Рот растянут в злорадной и одновременно дурацкой улыбке, глаза горят нездоровым блеском. От удовольствия он даже принялся облизывать губы.

– Ты совсем дурак, – буркнул Тарас, – неужели на прежних не насмотрелся? Жертву приносим регулярно. Хвала богам, Протей требует только молодых да красивых. Иначе ему бы давно уж отдали нас с тобой.

– Не накаркайте, – предостерёг староста, глядя на них исподлобья. – Никогда нельзя знать настоящую волю богов. Наш волхв и то не знает. Брешет, что боги с ним говорят, козе понятно.

Он хмуро посмотрел через плечо вниз, на воздвигнутые ещё в незапамятные времена столбы для жертвоприношений. Золотоволосый богатырь силится разорвать путы. Но верёвки крепкие, вымоченные в воде, не поддаются.

– От Протея им не уйти, – проговорил Пукан, возбуждённо потирая ладони. – Он и не таких могучих смирял!

– Пошли, – сказал Корепат и двинулся прочь. – Что-то мне неспокойно.