Тариф на предательство

Я поежилась под пронзительным зеленым взглядом. И осторожно пояснила:

 - Отчим женился на маме, когда я была совсем маленькой. Я это помню. Это и тетя подтверждала.

 - Еще бы ей не подтверждать. – Алекс презрительно фыркнул. – Твоя тетка состояла в городском ковене ведьм. И была там далеко не последним человеком. А ее младшая сестра спуталась с чистильщиком. И родила от него ребенка. Естественно, что она предпочла об этом «не знать». Хотя место на кладбище для зятя приготовила заранее, и рядом с собой и сестрой.

В ступор в последнее время я впадала достаточно часто. Это уже стало почти привычным делом. Но тут… У меня перехватило дыхание. Да так сильно, что я непроизвольно выпучила глаза и схватилась рукой за горло. То ли пытаясь пропихнуть проклятый воздух вовнутрь. То ли в попытке самоудавиться. Чистильщик? Мой отец – чистильщик?! Нет не так. Дядя Толя – это мой отец? И мой отец чистильщик?

 Новость в голове решительно не желала укладываться. Я только привыкла к тому, что где-то рядом со мной существуют загадочные чистильщики.  К тому, что мой род оказывается древний и ведьмовской. И теоретически готова была принять за истину то, что фэнтезийные вампиры и оборотни существуют на самом деле. Как мне на блюдечке с голубой каемочкой преподносят новый факт.

Еще раз спросить у Алекса, не издевается ли он часом надо мной, я не рискнула. Даже если это и развод, все равно не признается. А больше спросить мне не у кого. С тоской подумалось, что я была бы теперь совсем не против еще раз увидеть тетку во сне. Пусть даже и такую страшную, как в прошлый раз. Лишь бы хоть что-то рассказала.

Непроизвольно, в раздумьях, я вытянула из-за ворота медальон и принялась его поглаживать, наслаждаясь разливающимся по пальцам теплом. И не сразу заметила каким жадным взглядом следит за моей рукой Алекс. В реальность меня вернул его хрипловато-чарующий голос:

 - Аня, а что это у тебя? Покажи, пожалуйста.

Сопротивляться просительным ноткам в его голосе не было никаких сил. Поэтому я, не задумываясь, перекинула цепочку через голову и на открытой ладони протянула ему медальон. Того, что случилось следом, никто из нас не ожидал.

Едва только пальцы Алекса приблизились к лежащему на моей открытой ладони медальону, как над ним сверкнула достаточно крупная, пронзительно-белая молния. И врезалась в руку Алекса. Мужчина с глухим, сдавленным воплем отшатнулся. Его правая рука повисла плетью. А медальон вдруг ожил. И, извиваясь, словно змея, неспешно пополз вверх по моей руке. Теперь завопила я. И не только завопила. Я вскочила с дивана и как сумасшедшая затрясла рукой. Словно силясь стряхнуть с нее какое-то особенно мерзкое насекомое. Напрасно. Под нашими потрясенными взглядами медальон важно прополз по руке до самого ворота и юркнул в вырез кофточки. А через пару мгновений я ощутила, как меня что-то осторожно обнимает за шею.

Несколько секунд мы оба потрясенно молчали. Пока меня не начало просто трясти. Дрожащими пальцами я попыталась нащупать на цепочке замочек. Или место разрыва, которое я связала нитками. Бесполезно. Цепочка была на ощупь монолитной. Словно никогда и не рвалась. Никогда не расстегивалась. И никогда не покидала мою шею. Но ведь я точно помню, что там был замочек! А еще я нашла цепочку порванной! И я только что сама снимала ее через голову! Борясь с подступающей истерикой, я обеими руками вцепилась в проклятую цепь и что есть мочи дернула. Алекс не успел меня остановить. Но даже этот отчаянный жест не помог мне избавиться от ненавистного украшения. Цепочка больно врезалась мне в тело. Но уцелела. А во мне словно плотина рухнула.

Я заорала, срывая голос. Кажется, топала ногами. Слезы хлынули в три ручья. Я что-то выкрикивала, раз за разом дергая ненавистное крашение и царапая саму себя. Все напряжение и страх последних дней наконец нашли себе выход, вылившись в совершенно безобразную истерику.

Первое, что я осознала, когда истерика миновала, это то, что я сижу у кого-то на руках. Потом в ноздри забрался тонкий горьковатый аромат дорогого парфюма. И я поняла, что на руках меня держит Алекс. Мгновенно накрыло неловкостью. Устроила я сегодня ему! Сначала чуть не убила кочергой. Потом мой медальон его атаковал. А на закуску я закатила ему сцену по всем правилам бульварных романов. Под щекой глухо и сильно ударило чужое сердце. Стыдно признаваться даже самой себе, но как же уютно у него в объятиях! Мужские пальцы невесомо скользнули по моим волосам. Осторожно заправили за ухо непослушную прядку. И мне вдруг остро захотелось потереться носом о его грудь. Как кошка. Совершенно дурацкое, иррациональное желание. Но я поняла, что еще немного, и я не сдержусь. А потом не буду знать, куда девать глаза. Вздох сожаления сам собой слетел с моих губ. И я принялась неловко, елозя, сползать с чужих, но таких удобных колен. Век бы сидела!

 - Успокоилась?