Тариф на предательство

Рычание из его голоса испарилось куда-то. Зато появились противные, маслянистые нотки. От чего у меня возникло ощущение, что меня с ног до головы облизал противный слюнявый язык. И я, почти ничего не соображая от ужаса, со всей силы пихнула рычащего в грудь. Помогло мало. Он всего лишь слегка отшатнулся. Чуть отодвинулось его лицо. Зато я его разозлила:

 - Ах ты, с****! – Рычание в голосе усилилось стократно. – Ты на нашей территории! Забыла? Я имею полное право…

 - Девушка оказалась тут нечаянно.

Я чуть не взвизгнула от радости и облегчения. Алекс! Рычащий моментально крутанулся на месте и хмуро буркнул:

 - Ну и что, что нечаянно? За нечаянно бьют отчаянно. И вообще. Ты кто такой, что смеешь нам мешать? Или ты тоже тут нечаянно? Так мы сейчас быстро покажем тебе границы. Топай, откуда пришел! Пока цел!

Последняя фраза прозвучала с таким нехорошим подтекстом, что меня передернуло. Троица медленно, всем своим видом демонстрируя угрозу, двинулась в сторону вампира.

Алекс появился перед парнями, словно сотканный из тьмы:

 - У тебя еще нос не дорос указывать мне границы.

В воздухе появилось нечто, от чего у меня на коже все волоски встали по стойке «смирно». Словно из ниоткуда возникло мощное магнитное поле.

Рычащий выматерился такой стоэтажной конструкцией, что я невольно покраснела. А третий, до сих пор молчавший, с тоской простонал:

 - Твою мать! Вот это вляпались!

Алекс презрительно чуть искривил губы:

 - Я обязательно при случае поведаю главе клана Песчаных волков, как развлекаются его отпрыски. И о недостойном поведении наследника тоже сообщу. А вы, - быстрый взгляд в сторону третьего, - вроде бы, насколько мне известно, должны присматривать и воспитывать. А не потакать глупостям. Мне, наверное, стоит посоветовать уважаемому Эрнесту Виссарионовичу сменить гувернера его сыновьям. Пока из них не выросли уголовники и отщепенцы. – И взгляд на меня: - Аня, иди сюда.

Я послушно сделала шаг. Лучше бы стояла и дальше на месте.

Глеб, очевидно, был самым младшим в этой компании. Еще молодой, не битый жизнью. Привыкший ко вседозволенности. У него у первого сдали нервы. Или просто не захотел расставаться с игрушкой. Но стоило мне только двинуться в сторону Алекса, как он бросился мне наперерез огромными шагами-прыжками.  Его простое и по-детски миловидное лицо вдруг на моих глазах начало меняться. Горящие глаза приобрели пронзительный оттенок. Как у кошки или собаки. Лицо начало вытягиваться и заостряться, покрываясь светло-песочной шерстью. Когда перед моими глазами мелькнули оскаленные клыки, я завизжала, срывая голос.

Ночь мгновенно ожила. Взорвалась безумной какофонией рычаще-шипящих звуков и моего визга. Свет и тьма закружились перед глазами в диком танце. Я зажмурилась и выставила вперед себя сумку с гримуаром.

Тишина наступила внезапно. Я даже в первый момент подумала, что просто оглохла. Но в следующий момент кто-то потянул мою сумку вверх. Над головой раздалось усталое:

- Аня, вставай. И пошли уже домой.

Я вскочила с такой скоростью, словно во мне пружина распрямилась. От удара головой в челюсть склонившегося надо мной Алекса спасла только хваленая вампирская реакция. Я виновато потупилась. Но в следующее мгновение в поле моего зрения попал крупный песочно-желтый волк, лежащий на брюхе перед огромным седым мужиком, грузно опирающимся на резную трость. Хотя нет. Не трость. Скорее, ажурный посох с навершием в виде звериной головы. От удивления про свою вину я забыла мгновенно. Чуть дальше второй, тот, что с рычащим голосом, баюкал правую руку. Похоже, сломанную. При виде третьего у меня глаза полезли на лоб сами собой. Третий парень, который сказал, что они вляпались, стоял перед седым на одном колене, низко опустив голову и обеими ладонями касаясь земли. Седой хмуро смотрел на нас с Алексом.

 - Мои дети нарушили договор. Они будут наказаны. Тебя это удовлетворит?

Седой говорил медленно и тяжело. Словно ронял в пустоту камни. Алекс чуть склонил голову:

 - Эрнест, я не в обиде на тебя. И не буду предъявлять никаких требований. – Из массивной фигуры седого на глазах уходило напряжение. – Но молодняк нужно воспитывать. Иначе они долго не проживут. А твоему старшенькому очень хочется промыть рот с мылом. В приличном обществе такие выражения не употребляют.

Рычащий, имени которого я так и не узнала, отчетливо прошипел:

 - С***!

Алекс весело хмыкнул. Мол, я же говорил! Седой вперил в сына гневный взгляд:

 - Я тебя услышал, вампир. И с прискорбием вынужден согласиться, ты прав. Я рад, что у тебя нет претензий. И что мы друг друга понимаем. На этом вынужден попрощаться и тебя покинуть. Пойду, займусь воспитанием молодняка.

В последней фразе прозвучало такое недвусмысленное осуждение и обещание, что я даже поежилась. Парни влипли.

Когда седой оторвал наконец от нас с Алексом взгляд, мне стало легче дышать. Взгляд Эрнеста казалось, обладал немалым материальным весом. И давил, лишая воли, бетонной плитой.