Тариинские хроники

Ещё через два дня после того, как Каньято обнесли стеной, маги и спецтехника должны были отбыть в следующий город. Пришло время прощаться.

Мы стояли за воротами пропускного пункта, на рассвете. Началась последняя луна лета.

Я вложила в ладонь Луки амулет, сделанный из птичьего черепа, наподобие того, что дал мне когда-то пра-прадед. — Не думаю, что это может пригодиться, — Лука с интересом разглядывал подарок. — Надень пожалуйста. Пока он на тебе, я всегда буду знать, что ты жив. И где ты. Маг хмыкнул, но спорить не стал. Надел амулет и спрятал за ворот. — Теперь твоя душа довольна? — Нет. — Почему же? — Не хочу тебя отпускать. — Почему же? — У меня дурное предчувствие. — Всё будет хорошо, я обещаю, — он легко поцеловал меня на прощание.

Я смотрела вслед уезжающей колонне, и не могла избавиться от чувства, что мы расстаëмся навсегда. А ещё что где-то в груди стало холодно. И пусто. Я пыталась гнать от себя дурные мысли. Пыталась. Но не смогла.

Тариинские хроники ч 28

Через неделю после возведения стены в городе частично сняли ограничения — стало возможным свободное передвижение, открылись мелкие лавки. Город оживал.

К сожалению, не во всех городах было так спокойно — из столицы и ещё пяти крупных и восьми мелких городов новости доходили тревожные — многие болели, число умерших исчислялось сотнями несмотря на все меры.

Звонил Лука, сообщил, что Лайру с детьми эвакуировали в Тселу. А вот Карл, муж Лайры, пропал. Тсела была небольшим городком в горах, в самом сердце Таринии. В силу расположения в долине, с единственным входом через ущелье, это место стало своеобразной "чистой зоной", убежищем. Правительство по мере возможности эвакуировало туда одаренных и членов их семей из зараженных городов и деревень, предварительно держа людей неделю на карантине. Бабушка уехала в Нугхом, который успели закрыть до того, как туда добралась болезнь.

Передвижение между городами опять запретили, а в последний день лета пришел приказ: 1. Уничтожать любого, кто попытается проникнуть в закрытый город на подходе к городу, не выясняя — заражен он или нет. 2. Уничтожать любого зараженного на любой стадии болезни, а так же любого, кто был в контакте с зараженным.

Началась учеба. На всех курсах, независимо от того, первый это курс или последний, ввели предмет, посвященный новому заболеванию.

Впрочем на первый курс в этом году поступило всего тринадцать человек, больше просто не было. Взяли даже девочку с очень слабым даром.

Мы продолжали посиделки с Джонатаном, Амирой и Станисом. Иногда болтали, иногда играли. Жизнь странная штука — в мире свирепствовала эпидемия, а мы сидели за высокой стеной и делали вид, что всё хорошо.

Меня, как представительницу официальной власти, раз в неделю отправляли дежурить на воротах. Чисто "декаративная" функция, как выразилась госпожа Кегелапан. Желающих войти не было, дураков выйти — тем более. Кстати с законницей мы так и не нашли общего языка, но держали "вооруженное перемирие", перебрасываясь порой при встрече колкими фразами в адрес друг друга.

В одно из дежурств на смотровой башне просигналили тревогу: к городу кто-то приближался. Я поднялась на одну из смотровых вышек.

Кто-то действительно двигался по дороге. Чуть позже стало видно — это был мужик, просто одетый — в широкие штаны и стеганные рубахи, которые носят деревенские работяги по осени в этих краях.

Мужик поднял руки в знак мирных намерений, а на предупреждающий окрик остановился.

— Заворачивай обратно! Приближение к городу запрещено законом! — отдал в громкоговоритель приказ боевой маг, дежуривший сегодня. — Я с Мэсина, тут недалече деревушка была. Все заболели да померли. А мы с женой переболели, живы остались. У меня жена рожает, разродиться не может. Помощь надобна. — Уходи. Иначе мы стреляем на поражение. — Так Сонька помрет моя. Поможите, Богиней прошу! — Выход из города запрещен. Подход к городу запрещён. Уходи, иначе я открою огонь. Мужик не послушал и двинул в сторону города.

— Сонька моя, Сонька помрет! И дитë! Понимаешь, ты, изверг! — мужик побежал.

Вспышка, на земле остаётся горсть пепла.

Ужас сковывает тело, ноги подкашиваются и я сажусь на деревянный пол прямо там, где стояла. Я знала про приказ, но не думала, что его вот так, буквально, исполнят на моих глазах. Богиня… Зачем это всё? За что?

Я пыталась дышать ровно, понимая, что иначе меня стошнит. Я была на вскрытиях, я оживляла мертвое, я резала и зашивала живое… Но это уже перебор.

Кто-то поднимался на вышку. Открыла глаза и подняла голову. И чуть не застонала от отчаяния — передо мной стояла Мейла. О да, вот только её мне сейчас и не хватало.

— Чего раскисла? Эй! — она опустилась на пол рядом со мной, — Военное положение в стране. А как ты хотела? — Это слишком. Не по людски. — Ты представитель власти. Закон для тебя должен быть впереди этики. — Я этого не хотела. — А я? Я этого хотела? — законница вытянула руку с протезом и пошевелила бионикой перед моим носом, — Думаешь, я о такой жизни мечтала?