Тарковские. Осколки зеркала

А она – в смятении. Она не находит в своей душе чувств, созвучных его чувствам, и, дав в июне обещание стать женой Тарковского, теперь готова взять это обещание обратно.

Ты говоришь – сказать, друг мой,
Но что же, что же я скажу,
Когда я вся полна тоской,
Любви в себе не нахожу.
Ты говоришь: «Хочу любви,
Не надо дружбы мне твоей!»
Забудь, забудь же и порви
Надежды все твои скорей.
Прости обман невольный мой,
Прости тоску и горечь слез,
Тебя, как брата, я люблю,
Не вспоминай погибших грез.

Объяснения следовали одно за другим, бросая Александра Карловича от безнадежности к надежде.

Мне больно, что Вы ушли сейчас в таком тяжелом настроении, и я не сумела утешить и успокоить Вас хоть сколько-нибудь. Теперь казнюсь и хочу, чтобы Вы были здесь. Приходите завтра (понедельник) непременно. 24 сентября.

М.

Мария Даниловна! Ваше письмо все-таки меня не успокоило: оно ведь не дает ответа и не выводит меня из той мучительной неопределенности, в которой я нахожусь. Правда, в приглашении придти чувствуется что-то хорошее… Разве Вам страшно сказать одно решительное слово? Ведь середины между да и нет быть не может…

Но она не произносит этого решительного слова. Ей действительно страшно. Она слишком деликатна, чтобы сказать «нет», и ей жаль порвать навсегда с человеком благородным и интересным, который сделал ее безрадостную жизнь в Елисаветграде наполненной и живой, ввергнуть его в страдания, вернуть в безнадежное одиночество. Сказать «да» – значит выйти замуж без любви, окончательно проститься с мечтой об идеале, который Мария Рачковская, может быть, еще надеялась встретить. Так проходит еще месяц, и терпение Александра Карловича иссякает. Во время венчания общих знакомых, когда он был шафером жениха, а Мария Даниловна – подружкой невесты, он заявил ей: «Если Вы сейчас же не скажете, что готовы стать моей женой, я лягу на пол и буду громко кричать и бить ногами». И он выполнил свою угрозу, и Марии Даниловне ничего не оставалось, как тут же, в церкви, назначить день венчания. Им стал день 8 ноября 1902 года. Венчание состоялось в Покровской церкви на Ковалёвке. Жениху было сорок лет, невесте тридцать пять. Таинство совершал священник Сорокин с диаконом Ивановым. Поручителями со стороны жениха были потомственный гражданин города Михаил Афанасьевич Михалевич и полковник Владимир Дмитриевич Ильин (муж Веры Карловны), а со стороны невесты – муж Ольги Даниловны, капитан Александр Васильевич Гусев, и штаб-ротмистр Григорий Викторович Беренс.

Валерий, Валя, Валюся

8 ноября 1902 года Мария Даниловна и Александр Карлович обвенчались в Елисаветграде в Покровской церкви, что на Ковалёвке. Кончился мучительный для обоих период ухаживания, наступила ясность и тишина в их отношениях.

Через год с небольшим, 12 октября 1903 года, у Тарковских родился сын Валерий. Крещен он был в Успенском соборе (ныне не сохранившемся) только через три месяца. Вероятно, Мария Даниловна боялась, что младенец простудится при крещении, и ждала, чтобы он немного окреп.

На детских фотографиях Валя похож скорее на отца, чем на мать. В его позах чувствуется внутренняя свобода и если не абсолютная уверенность в себе, то по крайней мере отсутствие комплексов.

Валя был одаренным ребенком, а условия, в которых протекало его детство, способствовали его развитию. Муж сестры Марии Даниловны, Ольги Даниловны, полковник Гусев, преподавал в юнкерском училище физику и электротехнику. Дядя Саша Гусев серьезно относился к техническим увлечениям Вали и поддерживал в нем любовь к авиации, электричеству и астрономии. На Валином «Плане аэроплана, соединенного с цеппелином» дядя Саша написал: «План рассмотрен и одобрен, с тем, чтобы масштаб был (1:60). 30 мая 1912 года. Полковник Гусев».

Астрономией Валерий увлекается серьезно, читает специальную литературу. Его захватывает теория о возможности жизни на Марсе и о каналах на нем.

8 мая 1916 года он делает во Втором коммерческом училище, где проходил курс наук, доклад о планете Марс. На лекции присутствовали преподаватели, ученики и гости. В конце были показаны «туманные картины», и Валя был награжден шумными аплодисментами. А после брат докладчика, Ася, возбужденный его успехом, вышел на середину зала и сказал: «А я могу показать, как чешутся марсианские обезьяны!»

Родители, тетя Вера (сестра Александра Карловича) и Ася подарили Вале за лекцию два рубля. Валя не спешил их тратить. Через полтора года началась революция, и два рубля так и остались лежать в конверте и лежат там до сих пор.