Тарковский и я. Дневник пионерки

В разговоре я мельком заметила, что к сожалению не могу показать своему мужу Рим, так как за один день автобусом с детьми не обернуться. На что Кристиана гостеприимно предложила нам поехать вместе с ней в Рим на такси, так как оно все равно оплачивается издательством, а там, дескать, мы переночуем в квартире ее свекрови. А утром она поедет в свою Тоскану, а мы, посмотрев хоть немного Рим, вернемся в Сан-Григорио. Я была счастлива и безмерно ей благодарна.

Так как в монастыре Бертончини делать было абсолютно нечего, особенно по вечерам, то приходилось засиживаться с ней допоздна все за теми же, то есть все новыми бутылками. Но у меня была работа и дети, которые вставали рано. Так что я попросила Диму составить ей компанию. Во-первых не бросать же даму одну, попавшую, как кур в ощип, а во-вторых из чувства простой благодарности за ее щедрое предложение посодействовать нам в нашей поездке в Рим…

Ночью сквозь сон я отметила, что Дима вернулся часов в пять утра в большом подпитии. Так что с утра не мог рано встать и чувствовал себя скверно… Мы с Кристианой и детьми побрели нашей горной дорогой к Тарковским, но не работа с Маэстро ожидала нас, а новое времяпрепровождение с Ларисой в солнечных лучах и благодатной тени все того же садика…

Вечером я снова попросила Диму составить компанию Бертончини, хотя он и пытался сопротивляться. Я была неумолима: «Как тебе не совестно?! Ведь она предлагает ТЕБЕ увидеть Рим, а не мне! Я его видела тысячу раз. А тебе трудно посидеть с ней в этой глуши? Ну, что же делать, если Андрей не удостаивает ее внимания?..»

Ситуация повторилась, но в новой вариации. Часа в два ночи безмятежный сон вдруг покинул меня, и я обнаружила, что Димы все еще нет дома. Вдруг мне все это резко не понравилось, и какое-то неясное подозрение отчетливо шевельнулось в моей голове, еще не оторвавшейся от подушки.

Накинув халат, я быстро спустилась вниз по лестнице, но, выбежав на улицу и туг же взглянув на беседку, я не заметила к счастью ничего предосудительного. Две фигуры сидели все за тем же столом, заставленным стаканами… Тем не менее у меня были все основания для раздражения: «Извини Кристиана, но Диме нужно спать. Он не может сидеть каждый день до пяти утра. Потом — ты же видела — он не в состоянии встать рано, а я должна работать и заниматься детьми»… Кристиана попыталась мне вяло возражать, но это уже не имело смысла, и Дима, понятно, без разговоров пошел домой, ворча по дороге: «Я же тебе говорил, что мне будет трудно уйти… И вообще неохота… Но ты же требовала, как всегда…» Да. Именно мне принадлежала эта замечательная идея и возразить было нечего…

На следующий день Андрей выразил наконец желание встретиться с Бертончини. И со мной соответственно тоже, так как я все же занималась этой книгой. Разговор наш начался с того, что Андрей сказал Бертончини: «еще раз прошу — разберитесь там с этим договором с Ольгой». «Конечно, Андрей, — смиренно отвечала Бертончини. — Все будет в порядке. Нет никаких проблем». А я еще раз убедилась в своей излишней назойливости. А далее Андрей высказал Бертончини свои соображения по поводу оформления книги, которые она пыталась записывать за ним. Через несколько минут он сказал: «Кристиана, почему это ты делаешь? Пусть записывает Ольга. Она все знает и привыкла работать со мной. Мне легче ей объяснять. Кроме того, она, очевидно* поедет в Берлин отбирать кадры и фотографии… У меня для этого не будет времени»…

«Оля, мы тогда договоримся с тобой, когда нужно будет приехать», — сказала мне Кристиана, передавая свой блокнот, где я продолжила записи…

После этого свидания мы могли бы наконец-то уехать с Кристианой в Рим. Но отъезд сильно осложнился, так как выяснилось, что Лариса Павловна, оказывается, тоже отпросилась у Андрея на несколько дней отдохнуть с Бертончини в ее доме в Тоскане, то есть выезжает вместе с нами…

Это было для меня не слишком радостное событие во-первых потому, что машина оказывалась набитой битком, а во-вторых нам было дорого время, тогда как Лариса тут же отложила выезд на вечер, который тянулся до бесконечности. Было ясно, что мы с Димой, связанные детьми, уже не погуляем по вечернему Риму. Не говоря о том, что мы ехали в нежилую квартиру, то есть нужно было еще где-то поужинать.

Забросив вещи в эту квартиру уже поздней ночью, мы все потащились в ближайшую забегаловку, но тут зазвучал Ларисин голосок: «Кристианушка, ну, мы, конечно, с тобой здесь есть не будем. Пойдем в какой-нибудь ресторан»…

Я внутренне чертыхнулась — это после всех обещаний «с радостью» посидеть с нашими детьми, чтобы отпустить нас в Рим, который она знает наизусть. Получив ключи от квартиры, мы попрощались с нашими дамами у подъезда и поплелись наверх укладываться спать…

Но не успели мы переступить порог дома, как услышали звонок в дверь. Это была снова госпожа Бертончини. «Дима, — обратилась она к моему мужу, — Лариса просила передать, что она просит тебя сопровождать нас ночью по Риму».

«Что-о-о?» — завопила я тогда.