Таро: падающая башня

Надеюсь, не надо пояснять, о ком я спрашивала. Назад я ехала взвинченная. Да что же это такое. Там судьба, там не судьба. Как будто мы куклы на ниточках. Как будто сами не в состоянии принять ни одного толкового решения. Я сама ведунья и очень хорошо знаю, что с судьбой можно договориться, ее можно подкупить или преиграть. Все те люди, которые обращались к нам и получили реальную помощь. Разве им судьба помогала? Им помогали мы с Элеонорой. Отводили болезни, возвращали блудных детей и мужей. И позвольте я сама буду делать свою судьбу! Главное – это действие. Главное, не сидеть, сложа лапки, не рыдать в подушку. Взять себя руки и вперед. Да, я ошибалась, но сама и исправляла свои ошибки. Взять ту же Элонору, где бы она была, если бы я не решила ее спасти. Не знаю, почему я так завелась. Ишь, он не моя судьба, еще посмотрим.

Дома я заперлась на все замки, закрыла ставни. Я не собиралась покидать свое маленькое убежище в течении трех дней. Все три дня я молилась и постилась, загодя просила прощение за то, что собиралась сделать. На исходе третьего дня сняла с шеи золотой крестик, который не снимала с момента крещения, спрятала подальше. Не хотела, чтобы его коснулась даже тень скверны. Наступал самый ответственный момент. Я сдвинула в зале всю мебель, так чтобы в центре образовалось достаточно свободного места. Взяла книгу, согласно рисунку начертила сначала пентаграмму вызова, затем заключила ее в круг. Круг хорошенько обрызгала святой водой. Надо, чтобы не осталось ни крохотной лазейки, ни миллиметра свободного пространства, иначе последствия будут весьма трагичны. Наконец все было готово. Все, кроме меня. Я села рядом с кругом и закрыла глаза. Я вспоминала, как мы нашли Элеонору. В каком состоянии она была. Я переносила на себя всю ее боль, все унижения, через которые ей пришлось пройти. Ее раны стали моими, ее изуродованное лицо – моим. Я чувствовала каждый ушиб, каждый перелом, каждый удар, который нанесли Эльке Удав и его шакалы. Я вспомнила, как подруга хотела покончить с собой, обречь себя на вечное прозябание в Пустоте. Темный зверь ярости беспокойно заворочался в моей душе. Тяжело, но неотвратимо он просыпался, разбуженный кровавыми воспоминаниями. Я чувствовала примерно то же самое, что было со мной в Таискиной башне. То же ощущение силы, но это была другая сила, ее давала темная сторона души. Но сейчас это было то, что нужно. Доведя себя до нужной кондиции, я завершила обряд вызова. Точным и быстрым движением рассекла ладонь. Щедро плеснула в круг. А как иначе. Демона тоже надо прикормить, как рыбу на хлеб, его на боль и кровь.

– Igneus, audi vocem meam. Nescienti ostende te nomen tuum. (Огненный, внемли зову моему. Явись к той, что знает имя твое.)

Воздух в центре пентаграммы пошел рябью. Повеяло жаром, как из открытой русской печки. Запах был такой, как я и ожидала. Серный, но и в то же время добавились новые нотки. Забавно, описываю этот смрад так, словно новые духи составляю. Но что делать, надо как то передать атмосферу. В знакомый запах тухлых яиц вплетался запах паленой шерсти, горелого мяса и тряпок. Фууууу. Разался громкий хлопок, как из глушака неисправной машины.

Я приготовилась увидеть того маленького бесенка, каким запомнила Игнеуса почти год назад, тогда встретилась со Стасом в первый раз. Но чудовище, возникшее в облаке дыма сильно отличалось от того мелкого и даже в чем то симпатичного беса. Во-первых, явившийся подпирал рогами потолок моего зала, во-вторых имел вполне взрослый и устрашающий вид, рога и клыки. Демон был гол и теперь у меня появилась возможность убедиться, что они, как и люди, отличаются по половому признаку. Этот явно принадлежал к мужскому полу. Я отвела глаза. Демон же ни чуть не стесняясь, по турецки уселся на пол и закурил. С наслаждением затянулся и выдохнул мне в лицо огромный клуб ядовитого дыма. Я закашлялась.

– Тебе не говорили, что выдыхать дым в лицо – неприлично. Смотрю, ты подрос маленько. Хорошо кушал?

– Хм, неплохо. Вы – люди, такие затейники. Я имею ввиду диапазон подлости и зла. Голос был хриплый, демон чуть растягивал слова, будто делал одолжение своим разговором. – Так что, если хочешь предложить мне какого-нибудь мелкого воришку, стащившего у тебя сумочку, разочарую – такой мелочью не интересуюсь.

– Как ты догадался, зачем я тебя позвала?

– Тоже мне загадка. Я еще когда мелким был, просек, ты – ведьма, а с ведьмами всегда можно договориться. Они нам услуги, мы им. Бартерный обмен. Так что давай, выкладывай, есть что интересное, или я пошел.

Демон поднялся и сделал вид дематерилизации. Надеялся, что я запаникую. Войду в круг или еще какую ошибку сделаю. Но я уже знала эту нахальную и лживую манеру разговора и не дела себя облапошить.

– Куда это ты намылился? Думаешь самый умный. У меня в руках твое имя. Ты фактически мой слуга. И нечего строить тут князя Тьмы.

Демон вернулся, на сей раз без театральных эффектов. Наклонился к самой границе круга, обиженно протянул:

– Ну за чем было напоминать, я до сих пор еще насмешки слышу.