Тарси

– Мосье, приглашаю вас отобедать со мной!

И он тут же был уведен слугами в неизвестном направлении. По крайней мере, королевской кареты поблизости я так и не увидел. В этот момент чья-то рука коснулась моего плеча, я резко обернулся и тут же встретился с взглядом карих глаз герцога Орлеанского. Тот приложил палец к губам, я не понял, почему он это сделал, кивком головы указал мне на Конона Зотова, а затем жестом руки приказал нам следовать за ним. Когда мы с герцогом спустились с небольшого пригорка, на котором стоял подиум, то я увидел удаляющуюся карету с лилиями на дверцах. Филипп предложил нам занять место во второй карете, которая его ожидала.

Карета герцога Орлеанского доставила нас в Марли, приватную королевскую резиденцию, расположенную неподалеку от Версаля и Парижа. В этой своей резиденции Луи XIV принимал ограниченное количество своих граждан и сановников. В Марли он обычно проводил уикенд, конец недели, с близкими друзьями и соратниками наслаждаясь природой и возможностью находиться не на глазах большого количества придворных, как скажем в Версале. Наша карета ехала широкими дубравами, которые неожиданно прорезались искусственно вырытыми прудами, по которым было бы так приятно покататься на лодке с любимой женщиной. Эти дубравы были настолько тенисты, что через кроны деревьев не проникало ни единого солнечного луча. Вероятно, в жаркие летние дни в них поддерживалась приятная прохлада, в которую можно было бы прогуляться с прекрасной дамой, ведя непринужденную беседу на великосветские темы.

Время от времени нам по дороге встречались небольшие одно и двухэтажные домики, которые, видимо, принадлежали наиболее приближенным к королю сановникам. Карета остановилась у самого большого в три этажа дома. Филипп скороговоркой пояснил, что это королевский дом в Марли. Он куда-то спешил и оставил нас на попечение слуг, которые тут же нас провели в отдельное помещение, где мы с Кононом Зотовым могли немного отдохнуть и привести себя в порядок. Было приятно слегка расслабиться после утра, проведенного верхом в седле лошади и в наблюдениях за исполнением военных упражнений мушкетерами и гвардейцами короля.

Но отдыхать нам долго не дали, вскоре появился слуга, одетый в придворную ливрею, и вежливым голосом попросил нас следовать за ним. В конце длинного перехода через анфилады зал и комнат, различного предназначения, мы с Кононом оказались в зале, где уже собрались знакомые нам лица, дипломаты присутствовали на военном смотре. Они только что прибыли и, видимо, верхом на лошадях, так как выглядели чуть уставшими и между собой почему-то почти не разговаривали. Большая часть этих людей не обратили ни малейшего внимания на наше внезапное появление, но я снова всей своей кожей ощутил цепкий взгляд британского посла и еще одного дипломата, лицо которого было мне совершенно не знакомым.

– Господин Джулио Альберони, не ожидал я увидеть такого законченного пройдуху и шпиона в покоях французского короля! – Вдруг прошептал капитан-лейтенант Конон Зотов, который стоял рядом со мной и так же, как я, всматривался в лица наших утренних знакомцев. – Этот итальянец, ради личной наживы, готов родную мать за полкопейки продать. Встретились мы с ним однажды во время плавания моего брига по Средиземному морю, так он нам пообещал полмира достать. А когда от нас получил на руки деньги, то вместе с ними тотчас же и навсегда пропал. Уже после краем уха я слышал о том, что сеньор Альбионе стал святым отцом и аббатом, подвизался на ниве обучения великовозрастных и богатых недорослей. Но повсюду продолжал свое любимое дело, шпионить на пользу того, кто ему больше заплатит.

Сеньор Альберони, видимо, почувствовал взгляд Конона Зотова, быстрым, словно укус змеи, взглядом своих глаз он посмотрел на Зотова и, признав его своим давним знакомцем, тотчас же исчез из поля нашего зрения. Я совершенно не удивился тому обстоятельству, как появлению проходимца и авантюриста в худшем случае понимания этого слова, в таком высоком королевском окружении. Тот век, в котором я пребывал в настоящий момент и о котором веду рассказ, был золотым веком для таких именно проходимцев и авантюристов всех мастей. Общественная волна то поднимала их к самому верху, приближала к тому или иному монарху, то резко бросала на общественное дно, и тогда этим людям королевские палачи рубили головы на эшафоте.

В этот момент дипломатов начали приглашать в зал и рассаживать по строго определенным местам за королевским обеденным столом. Но ко мне и Конону снова подошел Филипп и тихо прошептал о том, что нас хочет видеть его коронованный дядя.

Луи XIV находился в соседнем зале, он сидел в кресле, а вокруг него стояли вельможные сановники, несколько маршалов Франции и сам военный министр маркиз Франсуа-Мишель де Лувуа. Повторяю, король выглядел очень усталым и старым человеком. При нашем появлении он слабо махнул рукой, монсеньор Филипп II герцог Орлеанский подвел меня и Конона Зотова к королевскому трону и, склонив голову, на несколько шагов отошел в сторону.