Тарси

  Призовое место в конкурсе давало ему право без экзаменов поступить в любой ВУЗ СССР. Это было хорошо, потому, что с остальными предметами, кроме химии и биологии, Петров не дружил принципиально. С натянутыми за уши, хиленькими четверками и пятерками выпускных экзаменов Петров поехал в Москву.

  Столица нашей Родины встретила Игоря с вежливым гостеприимством и с безразличной прохладцей одновременно. Он поступил на биофак. Устроился в общежитии. Начал ходить по столичным театрам, музеям и прочим заведениям культурного досуга, но на этом все плюсы и закончились. Он превратился в понаехавшую лимиту, которую так не любили коренные москвичи, приехавшие в столицу десять и более лет назад.

  Неприхотливость к бытовому комфорту и самодостаточность в плане самообслуживания, воспитанные в многодетной небогатой семье, оказались, как нельзя, кстати, на новом месте жительства и учебы. Трудолюбивый студент оказался по сердцу преподавателям, но тут его настигло разочарование. Он не был лучшим. Он был просто способным увлеченным мальчиком. Но в элитарном ВУЗе этого было недостаточно, здесь нужен был талант. Из него получился бы отличный специалист, но гениальным ученым он бы никогда не стал. Он это понял уже на последнем курсе, когда его научный руководитель честно ему признался, что в его лице видит перед собой работящего ученого такого же талантливого как отбойный молоток. Это было обидно, но характер не позволял Игорю сдаваться.

  В итоге по окончанию университета, написав вполне приличную дипломную работу, он поступил в аспирантуру к доктору Мейшману. Этот толстый говорливый лысый человек просто очаровал его. Игорь был буквально загипнотизирован феерией, крутившейся вокруг личности беспокойного Мейшмана. Постепенно он превратился в его личного помощника и правую руку.

  У Игоря прорезался талант, но не научный, он проявил себя как непревзойденный организатор и администратор. Если ему ставили задачу организовать симпозиум или конференцию, то все участники были непременно вовремя оповещены, встречены и размещены с учетом пристрастий каждого. Материалы раздавались вовремя и в нужном количестве, мест в зале всем хватало, вода в графинах была свежая и кипяченая, минералка холодная, а кормежка в перерывах сытная и вкусная. Особенно славился Игорь организацией досуговой части научных мероприятий.

  За организаторской деятельностью Игорь постепенно забросил научную работу. Защитил кандидатскую он кое как в тридцать три года. Ему приходилось три раза переписывать свою научную работу. Пока он ее писал, выходили новые работы по его тематике, и уже готовый текст приходилось переделывать или писать заново. В общем, построить научную карьеру у него не получилось. Помимо отсутствия таланта он был еще и порядочным человеком. Провинциальный менталитет ссыльного интеллигента запрещал ему подсиживать, подставлять и жрать своих же коллег. Интриги в научной среде были не его стихией.

  В материальном плане он не бедствовал, но и особыми успехами похвастаться не мог. До тридцати лет он прожил в университетской общаге, а на тридцатилетие его поселили в ведомственную квартирку, входящую в жилой маневровый фонд университета еще с советских времен. Квартирка была крохотная и убитая, но все равно для него это был шикарный подарок. Мейшман при всем своем обаянии и харизме был человеком жадным, вороватым и охочим до халявы. Своих подчинённых, в том числе и Игоря, он называл своими мышками и держал в черном теле, проповедуя среди них аскетизм и самоотрешённое служение ее величеству науке. Проповеди аскетизма не мешала Мешману быть гедонистом и бонвиваном. Низкорослый толстенький еврей отдыхал на дорогих курортах, любил дорогие машины и не пропускал ни одной юбки.

  С личной жизнью у Игоря была полная неразбериха. Он не комплексовал из-за шрамов на лице и покалеченной руки, но девушки по большей части обходили его стороной. Здесь не малую роль играли его занятость, неустроенность и туманные перспективы в будущем. Да и в перестроечные и постперестроечные годы ученые уже были не в приоритете у потенциальных хранительниц домашнего очага.

  Свои половые потребности он удовлетворял за счет периодических скоротечных романов, еще кое-что ему перепадало от жриц любви, обслуживающих научную элиту на всевозможных мероприятиях и в обычном досуге.