Тарси

  Контингенту барака объяснили, что во избежание ненужных инцидентов следует каждому самостоятельно спутать несильно руки и ноги, а также по возможности завязать рот шарфом или повязкой. С ногами вопрос решался просто - люди связывали шнурки на обуви или одевали импровизированные путы. С руками вопрос решился еще проще. Помогла народная смекалка. Руки нужно было вытащить из рукавов и сложить на животе под застегнутой верхней одеждой.

  Люди стали укладываться спать. На приготовленные топчаны настелили листы гравированного картона от коробок, из комендатуры принесли рабочую одежду, спальники и армейские одеяла. Маша представила Диму и Мих-Миха своему начальству, чем несказанно обрадовала капитана военных, подполковника милиции и начальника накопителя. На радостях им еще стволов дали и даже два автомат ППШ с кучей патронов. Вот так заканчивался очередной день катастрофы для старика и его компании.

  Старик уже уснул, когда его разбудил адвокат.

  - Ефимович. Вставайте. За нами пришли, - тихо шипел адвокат.

  Возле его топчана стоял бородатый парень Данила и как обычно улыбался.

  - А как же Тамик? - заволновался старик.

  - Не переживайте. Мы сейчас вместе пойдем его искать. Все равно будем выезжать через полчаса. Успеем найти.

  Старик медленно поднялся и пошел к выходу. По дороге ему пришлось обходить, стоящих рядом Диму, Машу и Мальту. Дима пожал на прощанье руку Блидевскому, а деда крепко обнял. Ни Дима не дед не могли сказать, почему так получилось. Просто был такой эмоциональный порыв.

  Тамика они искали долго. В поисках им помог начальник накопительного пункта. Он и отправил их в павильон страховых компаний. Тамик был действительно там. Он им обрадовался, а когда ему сказали, что пора ехать он сник.

  - Нет, дедушка. Я останусь тут. Я племянника своего соседа по офису встретил. Он сказал, что в тот день от офиса машина отъехал, в которую посадили женщину и детей. Я думаю, что это мои любимые. Я буду их искать. У нас тут много влиятельных людей из армянской диаспоры оказалось. Мне обещали помочь. Я хочу к своему другу Григорию съездить к которому собирались, а потом еще родственников моего партнера навещу. Я все им прощу, если с моей женой и детьми будет все в порядке. Я на все готов ради моих дорогих.

  Казалось, что армянин опять сейчас разрыдается. Старику и адвокату ничего не оставалось кроме как попрощаться с Казаряном и пожелать ему успехов. Дед молил Бога, что бы тот ему помог найти семью. Старик порадовался про себя за Казаряна. Это было действительно удачей - найти в этом погибающем мире хоть какую-то надежду и опору.

  - Я рад за тебя, Тамик. Мы даоьше сами. Дай Бог свидимся еще.

  Перед самым павильоном их уже ждал БТР с символикой внутренних войск. В БТР были бойцы ОМОНа. Пока они грузились в тесное нутро бронетранспортера. Старик успел увидеть такую картину: сотня вооруженных корейцев уже в военной форме, строятся около комендатуры. Намечался штурм цитадели непокорных дагов.

  Глава 12 Золушка или великая американская мечта.

  Игорь Петров родился в многодетной семье потомственного железнодорожника в далеком северном городе, практически на границе с полярным кругом. Отец Игоря всю жизнь проработал диспетчером на железной дороге. К пенсии он дорос до главного диспетчера всей дистанции региональной железной дороги. Мать Игоря была комсомольским вожаком и идейным несгибаемым коммунистом. Воплотив в себе все достоинства и недостатки самоотверженных романтиков зари советской власти, она всю жизнь проработала в местном горкоме комсомола. До руководящих должностей ее не допускали, зато постоянно поручали самые сложные и неподъемные комсомольские поручения, будучи уверенными в том, что товарищ Петрова все выполнит. Не смотря на большой объем комсомольской и общественной работы, товарищ Петрова умудрялась раз в два-три года рожать очередного малыша, который успешно переходил на воспитание отца и бабушки.

  Игорь не был отличником в школе, но, будучи человеком пытливого и любознательного ума, он и в школьной учебе находил определенный интерес. Заметив такой негранёный алмаз, среди ленивого безразличия озорных шалопаев, образованием мальчика занялся учитель химии. Бывший молодой перспективный ученый, отсидевший в сталинском ГУЛАГе добрый десяток лет и выпущенный только во время бериевской амнистии пятьдесят третьего года. Он так и остался на севере. Работа в горных лабораториях была его поприщем до того времени, пока он не пошел работать в школу. Сначала его попросили начитать курс химии и биологии в школе рабочей молодежи. Неожиданно для себя он обнаружил, что работа с заскорузлыми староватыми учениками доставляет ему удовольствие, в нем проснулся педагогический талант. Он легко бросил высокооплачиваемую работу и пошел уже в обычную школу учителем химии и биологии.