Тартарары для венценосной особы

 — В больнице, — расцвела Анечка. — Ты не переживай, как только тебе получше станет, сразу же поедем домой.

 — Как я сюда попал?

 — Крестный тебя спас.

 — Успел-таки… — Андрей скривился и закусил губу, пережидая приступ пронзительной боли. На лбу выступил бисер пота.

 — Ты чего никому ничего не сказал? — недовольно заговорил Седой. — Мы бы с тобой поехали. Ничего бы не случилось.

 — Отомстить за родичей — святое дело! — добавил Бек.

 — Или я бы договорился с «быками». Они бы поговорили с ними нормально, на их языке, — сурово заявил Валдай.

 — Я же не знал, что так все выйдет… — Андрей побледнел, едва сдерживаясь, чтобы не застонать. Что же так больно? — Как контрольная?

 И друзья стали наперебой рассказывать, как математичка ругалась на них за списывание и обещала поставить Белявскому «пару» за четверть и полугодие за снижение интереса класса к алгебре и геометрии. Катюша Уфимцева поведала, что вчера на родительском собрании были подведены предварительные итоги успеваемости и фамилия Белявский звучала чаще всего: по всем показателям он был лучшим, обогнав отличницу Ирку Тараторкину. Андрей слушал их и, несмотря на страшную боль и общую разбитость, чувствовал себя совершенно счастливым. У него есть друзья, которым не безразлична его жизнь. Они, пусть только на словах, готовы прийти на помощь, вытащить из передряги, защитить. Как же ему было тоскливо в то время, когда он лежал в больнице, слонялся из угла в угол и даже не знал, с кем можно поговорить. А сейчас так хорошо и весело. Рядом на краю постели сидела Анечка и держала его за правую руку. С другой стороны сидела Лана и держала его за левую руку. Ребята принесли фруктов и сладостей, сок, печенье, булочки, паштет, сыры. Он смотрел на тумбочку, заваленную едой, и не знал, что делать с таким количеством продуктов. Охранники Валдая привезли небольшой телевизор и музыкальный центр. Когда в палате стало слишком шумно, пришла медсестра и выгнала разошедшуюся молодежь.

 На следующий день начался разбор полетов. С утра Михельсон битый час рассказывал Андрею, что он думает о его выходке с новым сотрясением мозга, переломанными ребрами и отбитой рукой. Сердитый голос завотделом отлично прослушивался в самой дальней палате на этаже. Андрей виновато молчал. Хирург во всем прав, и спорить или что-то объяснять было глупо.

 Сразу же за Яковом Иосифовичем пришла Оксана. В отличие от своего босса, девушка не проронила ни слова. Молча сделала нужные процедуры и гордо удалилась. Все попытки Андрея хоть как-то разговорить медсестру натыкались на стойкое презрение. Уж лучше бы кричала…

 Ближе к обеду появился Сергей Александрович и Всеволод Илларионович.

 — У тебя совесть есть? — с порога спросил Мальцев.

 — Ага, есть — недовольно пробасил полковник следом. — Складная, облегченная, походного типа.

 Андрей виновато закатил глаза и тяжко вздохнул.

 И началось…

 Сергей Александрович метал гром, Всеволод Илларионович — молнии. Больница стояла на ушах. В два голоса мужчины орали на него так, что стекла звенели, а в палату периодически заглядывала нянечка, чтобы проверить, жив ли мальчик. И если Якова Иосифовича полностью удовлетворяло виноватое безмолвие Андрея, то этих визитеров молчание не устраивало по определению. Они требовали ответов. Андрей был слишком слаб, чтобы отвечать громко, внятно и вразумительно, что принималось посетителями как полное признание своей вины, и они начинали наседать еще сильнее. Больше всего Андрей хотел провалиться сквозь землю.

 После обеда пришла Татьяна Ивановна. Она покормила его и как-то очень виновато начала говорить, что в связи со сложившимися обстоятельствами, они с Сереженькой решили кое-что ему предложить, но не знают, как это озвучить. Андрей, уставший за день от всеобщего негодования, воспринял слова женщины по-своему:

 — Татьяна Ивановна, я понимаю, что доставил вам и вашей семье много хлопот. Вы вынуждены кормить меня, одевать и при этом я еще создаю массу проблем. Приношу свои извинения. Обещаю, что больше не потревожу вас. Простите меня. После больницы я уеду из Москвы.

 — Куда? — удивленно округлила глаза женщина.

 — Не знаю. Мир большой, где-нибудь найду приют.

 — Мальчик мой, затравили тебя сегодня, — она ласково погладила его по голове, стараясь не задеть ни одной раны. — Ты пойми, вчера все перенервничали. Только представь, что с нами случилось, когда Сева позвонил Сереже и сообщил, что тебя почти убили. Хорошо, что он успел. Твое счастье, что в ОМОНе оказался боец, который смог откачать тебя до приезда «скорой». Тебя же в больницу привезли полумертвого! Глупыш, как ты мог полезть в это логово?

 — Вчера я не думал, что все так получится. Я хотел узнать, где настоящий Андрей Белявский. Старуха сама рассказала о преступлении, а я не понял, что о таких вещах не принято распространятся. Так лопухнуться по-детски…