Тарутинское сражение

Из полков регулярной пехоты на правом фланге в непосредственном столкновении с неприятелем оказались части под командованием Вюртембергского. Тобольский пехотный, 4-й и 20-й егерские полки при поддержке уже 15 орудий и кавалерии 1-го корпуса пытались сломить сопротивление противника, прикрывавшего между Рождественно и Рогово отход основных сил. Вюртембергский вспоминал, что «6-й кирасирский полк его, прикрывавший отступление, сражался с львиной храбростью, но не устоял. В лесу встречены мы были частью неприятельской пехоты, которая, жертвуя собой, старалась выиграть время, чтобы дать отойти прочим войскам; пользуясь кустарниками, они успели, действительно, занять новую позицию у Спас-Купли, впереди Вороново»[477]. При этом Вюртембергский сетовал, что «судя по местности, главнейшее дело лежало на пехоте, а ея у меня было слишком недостаточно, чтобы совершенно преградить Мюрату отступление»[478]. Сложившееся положение он ставил в вину Беннигсену, который еще в начале сражения остановил идущие к нему полки 4-й пехотной дивизии и отменил запланированное в диспозиции движение 3-го пехотного корпуса на правый фланг. «Тут, — заключает Вюртембергский — должны скрываться какие-нибудь особенные, неизвестные мне причины, потому что Беннигсен всегда был известен как полководец чрезвычайно храбрый, хладнокровный и проницательный»[479]. Следует заметить, что необходимость предпринятых Беннигсеном на начальном этапе сражения действий была вызвана тем, что наступавшие на позицию поляков части 2-го пехотного корпуса столкнулись с серьезным сопротивлением противника и не были своевременно поддержаны силами 4-го корпуса.

План сражения при Тарутино 18 (6) октября 1812 года.

Неприятельские войска стягивались к Спас-Купле, где у труднопроходимого дефиле им пришлось занять новую позицию. Мюрату необходимо было выиграть время и приготовиться к отступлению по окруженной лесом дороге. Сворачивая линию обороны, части противника, прикрывавшие на левом фланге отход главных сил, совершали свое отступление под ударами преследовавших их казаков. Кирасирский капитан, служивший в 1-м резервном кавалерийском корпусе, писал: «Мы принуждены были отступить, но отступили в полном порядке. Ядра градом сыпались на наши ряды. Неприятель не смог привести нас в смятение, но час спустя мы были окружены со всех сторон, и нам пришлось стрелять во все стороны. Всюду были видны одни казаки. Земля дрожала от топота их лошадей. Но их большое количество не устрашило нас, и, если мы спаслись в этой схватке, то обязаны этим не случаю, не счастью, а исключительно только нашей стойкости. Мы отступили в полном порядке»[480]. Тирион, находившийся в составе 2-го кирасирского полка 1-го корпуса, отмечал в своих воспоминаниях: «нам пришлось присоединиться к отступательному движению левого крыла, и к полудню и мы, в свою очередь, с двух сторон и лицом к лицу очутились перед неприятелем, так как он находился и перед нами и на нашем правом фланге; мы были обстреляны в голову и с фланга, неся большие потери от этого флангового огня».

М. Туссэн. Построение кирасирского полка.

Во время этого противоборства Тирион стал свидетелем необычного эффекта «действия снаряда на жирной и гладкой шкуре лошади». В трех шагах от него в лошадь, на которой сидел полковник, попало ядро. «Снаряд, — вспоминал Тирион, — наискось пройдясь по крупу его лошади, только сильно отбросил ее в сторону, ни сорвав ни одной волосинки; ушибленное место только сильно вздулось, но скоро зажило от одних примочек холодной воды»[481].

Как свидетельствует Колачковский, «около часа дня, мы, будучи все соединены, и в самом строгом боевом порядке, остановились на позиции под Спас-Куплей, просто на дороге, ведущей из Воронова, имея лес за собой на расстоянии полумили. На этой позиции еще оживленно шел орудийный огонь с обеих сторон. Наши каре еще несколько раз должны были отражать атаки неприятельской кавалерии»[482].

У Спас-Купли к атакующим русским войскам присоединилось и несколько партий армейских партизан. Отправленный генерал-майором И.С. Дороховым для наблюдения за неприятелем урядник казачьего М.Г. Власова 3-го полка Филатов с 10 казаками «вмешался в дело и, поражая бегущих, убил своеручно генерала, командовавшего гвардиею короля неаполитанского, Дерю, коего дуламан с звездою и 4 крестами, также лядунку представил в доказательство своего подвига»[483]. За проявленное отличие Кутузов произвел его в хорунжие, о чем было объявлено 21 октября в приказе по армии. Убитым был адъютант Мюрата бригадный генерал барон П.С. Дери[484]. В лагере противника смерть генерала была преподнесена с героическим пафосом.