Тарзан и сокровища Опара

Далеко на другом конце равнины заревел леопард, а в густых тростниках за спиной Верпера какой-то большой зверь крался на мягких лапах. Верпер боялся этих ночных хищников, но несравненно больше боялся справедливого гнева того зверя-человека, который спал подле него спокойным сном. Верпер поднялся с величайшей осторожностью. Тарзан не двинулся. Верпер сделал несколько шагов по направлению к равнине, но остановился и схватил рукоятку длинного ножа, висевшего у него за поясом. Он повернулся и преступным взором взглянул вниз на спящего.

«Почему бы нет?» – подумал он.

Он вернулся и наклонился над Тарзаном. В руке его был сжат жертвенный нож верховной жрицы огненного бога.

X АХМЕТ-ЗЕК ВИДИТ СОКРОВИЩЕ ВЕРПЕРА

Мугамби, истекая кровью, с трудом плелся вслед за удалявшимися арабами. Он продвигался очень медленно, часто отдыхая в пути, но свирепая ненависть и дикая жажда мести гнали его вперед. Между тем время шло, раны Мугамби заживали, силы восстанавливались, и постепенно его могучее тело обрело всю свою прежнюю мощь. Теперь он мог двигаться быстрее, но арабы на своих конях успели пройти уже большое расстояние за то время, пока негр полз за ними.

Они достигли уже своего укрепленного лагеря, и здесь Ахмет-Зек остановился в ожидании Альберта Верпера. В течение всего долгого, утомительного путешествия Джэн Клейтон больше страдала от опасений за свою судьбу, чем от неудобств и утомительной дороги. Ахмет-Зек не счел нужным сообщить ей, что он намерен сделать с нею. Это было бы уже счастьем для нее, если бы она знала, что арабы увезли ее, рассчитывая только на выкуп; в последнем случае они не причинили бы ей никакого вреда. Но, может быть, они готовили ей совсем другую судьбу? При одной мысли об этом волосы становились дыбом на голове леди Грейсток. Ей не раз приходилось слышать о белых женщинах, проданных такими злодеями, как Ахмет-Зек, в рабство в черные гаремы, или уведенных на север, чтобы там сделать их достоянием турецких сералей.

Джэн Клейтон была смелая и решительная женщина. Она не падала духом и не терялась в трудные минуты жизни. Она надеялась на лучший исход, пока можно было надеяться, и смотрела на самоубийство, как на последнее средство, чтобы избегнуть бесчестия и позора. Пока был жив Тарзан, у нее были все основания надеяться на спасение. Ни один человек, ни один зверь диких джунглей не обладал умом и силой ее супруга. В ее глазах Тарзан был всесилен и всемогущ в этом родном ему мире – мире диких зверей и людей. Тарзан придет, освободит и отомстит за нее, в этом она была убеждена. Она считала дни, которые должны были пройти до его возвращения из Опара. Он вернется и увидит, что произошло за время его отсутствия. После этого ему понадобится уже немного времени, чтобы окружить укрепленный лагерь арабов и истребить разношерстную толпу его обитателей.

В том, что он найдет ее, она ни на минуту не сомневалась. Никакой след, как бы он ни был слаб и незаметен, не мог ускользнуть от чуткой бдительности Тарзана. Для него следы, оставленные разбойниками, будут так же ясны и многозначительны, как для нее печатная страница открытой книги.

В то время как она жила надеждой и ожиданием, к стану Ахмет-Зека пробирался сквозь джунгли Верпер. Охваченный ужасом, вздрагивая от шума собственных шагов, он подходил к лагерю. Десятки раз ему каким-то чудом удавалось ускользнуть от когтей и клыков огромных хищников. Вооруженный одним только ножом, унесенным им из Опара, он пробивался сквозь самую дикую страну, какая только существует на земном шаре.

Ночью он забирался на деревья. Днем пугливо пробирался вперед, залезая на дерево всякий раз, как только малейший звук предупреждал его о приближающейся опасности. Наконец издалека он увидел частокол, окружавший деревню арабов.

Почти одновременно с ним подошел к частоколу и Мугамби. Спрятавшись в тени большого дерева, он следил за приближавшимся бельгийцем. В ободранном, взъерошенном белокожем он сразу узнал гостя своего хозяина, который выехал из дома Грейстоков накануне ухода Тарзана в Опар. Мугамби уже хотел окликнуть бельгийца, но что-то остановило его. Он видел, как смело и уверенно Верпер приближался к воротам деревни через открытую поляну. Ни один здравомыслящий человек не подходил таким образом к деревне в этой части Африки, если не был заранее уверен в дружеском приеме. Мугамби ждал. В душе его зародилось подозрение.

Верпер крикнул. Ворота сразу распахнулись, и Мугамби стал свидетелем радушной встречи, которую арабы устроили недавнему гостю лорда и леди Грейсток. И негру сразу все стало ясно: этот белый был шпион и предатель. Именно ему вазири были обязаны набегом арабов в отсутствие Великого Бваны. И к злобе негра против арабов прибавилась жгучая ненависть к белому шпиону.

Войдя в деревню, Верпер торопливо направился к палатке Ахмет-Зека. При виде своего лейтенанта, Ахмет-Зек поднялся и с удивлением оглядел рубище, покрывавшее тело бельгийца.

– Что случилось? – спросил он.