Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Тарзан бросился в воду и доплыл до шлюпки. Холодный океан освежил его так, как мог бы освежить глоток воды, и он сумел подтянуть лодку к остову корабля. Приложив немало усилий, Тарзан втащил лодку на скользкое днище, а затем перевернул и обследовал ее. Шлюпка была совершенно цела и через несколько минут уже снова покачивалась на воде. Тарзан выбрал пару досок, чтобы они послужили ему веслами, и направил лодку прямиком к отдаленному берегу.

День клонился к закату, когда он подплыл к берегу достаточно близко, чтобы различать его очертания. Прямо перед ним был вход в небольшую бухту. Деревянное строение поодаль к северу казалось до странности знакомым. Возможно ли, чтобы судьба забросила его на порог его родных мест, его любимых джунглей?! Едва лодка вошла в бухту, последние сомнения улетучились. Под сенью первозданного леса Тарзан снова увидел хижину, построенную еще до его рождения его покойным отцом – Джоном Клейтоном, лордом Грейстоком.

Мощными ударами импровизированных весел Тарзан подогнал свою лодку к берегу. Не успела она коснуться земли, как человек-обезьяна выпрыгнул на сушу. Сердце его колотилось от радости и возбуждения, когда знакомые виды открывались его глазам: хижина, пляж, ручеек, заросли джунглей, черный непроходимый лес, мириады птиц в блестящем оперении, роскошные тропические цветы на вьющихся стеблях, гирляндами свисающие с огромных деревьев. Тарзан из рода обезьян вернулся в свой мир и, чтобы все вокруг узнали об этом, вскинул юную голову и издал дикий, свирепый, устрашающий вопль родного племени.

На мгновение в джунглях воцарилась тишина. Потом понеслись ответные звуки. Низко и громко прорычал лев, а откуда-то издалека донесся еле слышный, но все равно внушающий страх рев обезьяны-самца.

Тарзан первым делом направился к ручейку и утолил жажду. Потом подошел к своей хижине. Дверь была закрыта на засов, как они с Д’Арно когда-то и оставили ее. Тарзан поднял засов и вошел. Все вещи находились на своих местах: стол, кровать, маленькая колыбелька, сделанная его отцом, полки и шкафы – все выглядело так же, что и двадцать три года назад, и почти два года назад, когда он покинул эту хижину.

Вдоволь полюбовавшись этим зрелищем, Тарзан вспомнил о голоде, ощутив резкую боль в желудке, – это был сигнал, что пора добывать пищу.

Тарзан не имел при себе никакого оружия, не нашел он его и в хижине. Однако на стене висела его старая веревка, сплетенная из трав. Она не раз была порвана и нарощена, и потому человек-обезьяна однажды заменил ее на новую, а старую повесил в хижине. Теперь не хватало только ножа. Ну что ж, и нож, и копье, и лук со стрелами – все это он добудет к следующему рассвету. Он тщательно свернул аркан и, закинув на плечо, вышел, заперев дверь хижины.

Тарзан из племени обезьян осторожно и бесшумно вошел в джунгли: он снова был диким зверем, отправившимся на охоту. Сначала он передвигался по земле, но, не найдя внизу никаких следов близкой добычи, поднялся на деревья. Испытывая легкое головокружение, он перелетал с ветки на ветку, и душа его ликовала. Пустые сожаления и сердечные муки были забыты, он снова жил полной жизнью и чувствовал себя счастливым от абсолютной свободы. Найдется ли кто-то, кому захочется вернуться в душные неприветливые города, когда великие просторы джунглей предлагают покой и свободу? Только не он.

Еще до наступления темноты Тарзан дошел до водопоя у небольшой реки. Здесь было мелководье, и с незапамятных времен звери из окрестных лесов приходили сюда за водой. По ночам тут можно было увидеть львицу Сабор или льва Нуму, крадущегося через заросли к антилопе или оленю. Сюда приходил на водопой вепрь Хорта, и сюда пришел охотиться Тарзан из племени обезьян, потому что сильно проголодался.

Он растянулся на низко нависающей над тропой ветви и ждал не меньше часа. Сгущались сумерки. Вдруг послышался шорох мягких лап в густых зарослях. Большое тело задевало высокие травинки и свисающие сверху растения. Никто, кроме Тарзана, не расслышал бы этих звуков, но человек-обезьяна их не пропустил и понял: Нума вышел в джунгли с той же целью, что и он сам. Тарзан улыбнулся.

Вскоре он услышал, что еще один зверь осторожно приближается по тропе к месту водопоя: это был вепрь Хорта. У Тарзана даже потекли слюнки при мысли об отличном мясе. Трава, в которой лежал Нума, не шевелилась, и это был зловещий знак. Хорта прошел под той веткой, на которой прятался Тарзан. Еще несколько шагов, и Нума сможет настичь его одним прыжком. Тарзан хорошо представлял себе, как сверкают сейчас глаза старого льва, как он вбирает воздух для оглушительного рева, который парализует жертву на краткий миг, а затем ужасные клыки вонзятся в плоть и переломят кости.