Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Последние два дня похода так измучили Джейн, что никакие оскорбления словом и действием уже не могли заставить ее идти дальше. У нее не было сил даже подняться на колени. Дикари окружили ее: они угрожающе рычали и замахивались дубинками. Однако ни это, ни удары кулаками, ни пинки не помогали: Джейн лежала на земле, закрыв глаза, и молила Бога о скорейшей смерти, которая одна могла избавить ее от страданий. Но смерть не шла. Воины поняли наконец, что девушка не может идти дальше сама, подхватили ее и до конца путешествия несли на руках.

И вот как-то вечером она увидела вдалеке полуразрушенные стены величественного города. Но Джейн была так слаба и больна, что это не вызвало у нее ни малейшего интереса. Куда бы эти свирепые полулюди-полуживотные ни несли ее, ей все равно предстоит умереть у них в плену.

Позади остались две стены, и Джейн оказалась внутри разрушающегося города. В большом здании пленницу окружили сотни таких же существ, как те, что принесли ее сюда. Среди них были и женщины, которые выглядели не столь ужасно, и это немного успокоило Джейн, хотя и ненадолго: женщины не обижали ее, но и не проявляли к ней никакого сочувствия.

Когда обитатели этого здания вдоволь нагляделись на пленницу, ее отнесли в темное подвальное помещение и положили на голый пол, оставив только металлический кувшин с водой и немного пищи. В течение следующей недели Джейн видела только женщин, в чьи обязанности входило приносить ей еду и питье. Постепенно к Джейн стали возвращаться силы, и это значило, что вскоре ее должны были принести в жертву Пылающему Богу. К счастью, Джейн не догадывалась о том, к какой роли ее готовили.

Тарзан из племени обезьян, оставив копье, которое спасло Клейтона и Джейн Портер от клыков Нумы, медленно продвигался по джунглям, печальный, как всякий человек, чувствующий тоску неразделенной любви. Он был рад, что сдержался и не поддался искушению, к которому его подталкивала ревность: всего лишь доля секунды отделяла Клейтона от смертоносной стрелы человека-обезьяны. С того момента, как он узнал девушку и ее спутника, и до момента, когда он расслабил мускулы и опустил лук, нацеленный в сердце англичанину, Тарзан подчинялся только дикому животному инстинкту.

Он увидел девушку, которую любил, в объятиях другого. В этих обстоятельствах закон джунглей предписывал только одно – убить соперника. Но в последнее мгновение более возвышенные, благородные чувства, унаследованные от предков, возобладали над ним. Тысячекратно Тарзан благодарил судьбу за то, что эти чувства овладели им прежде, чем его пальцы отпустили стрелу.

Теперь мысль о возвращении в деревню Вазири стала ему противна: он не хотел никого видеть. Он решил пожить некоторое время в джунглях один, пока не притупится сердечная боль. Подобно многим диким животным, Тарзан предпочитал страдать в одиночестве.

Он ночевал в амфитеатре, а днем отправлялся на охоту поблизости от этого места. На третий день Тарзан вернулся в амфитеатр задолго до заката. Он улегся на нежной траве поляны, чтобы отдохнуть, и вдруг услышал далеко на юге знакомый звук. Сквозь джунгли пробиралась большая группа человекообразных обезьян – этот звук он не мог перепутать ни с чем.

Несколько минут человек-обезьяна лежал, прислушиваясь. Обезьяны шли сюда. Тарзан неторопливо поднялся и потянулся. Его чуткий слух отмечал передвижение приближающегося племени. Они шли по ветру, и вскоре он почувствовал их запах, хотя дополнительных подтверждений ему и не требовалось.

Когда обезьяны подошли к амфитеатру совсем близко, Тарзан вскочил высоко на дерево и спрятался в ветвях, чтобы рассмотреть их оттуда. Долго дожидаться ему не пришлось.

Вот с противоположной стороны поляны среди ветвей показалось свирепое волосатое лицо. Злые глазки оглядели поляну, а затем обезьяна-разведчик передала своим товарищам – и Тарзан это услышал, – что на поляне никого нет и можно спокойно заходить в амфитеатр.

Первым спрыгнул с дерева на мягкий ковер травы вожак племени, а следом за ним с деревьев спустились около сотни обезьян. Здесь были и крупные самцы, и молодежь. Несколько самок несли своих детенышей, а те цеплялись за их волосатые шеи.

Тарзан сразу узнал многих членов своего племени. Это было то самое племя, в которое он попал младенцем. Некоторых самцов он знал еще с детства: в то незабываемое время это были его товарищи по играм. Интересно, помнят ли они его?

Он понял, что обезьяны пришли сюда, чтобы выбрать нового вожака. Их прежний вожак уцепился за сломанную ветку и погиб, свалившись с высоты ста футов.

Тарзан вышел из листвы и сел на ветви на виду у всех. Одна из самок тут же заметила его. Лающим гортанным звуком она привлекла к нему внимание остальных. Несколько крупных самцов встали на задние лапы, чтобы лучше рассмотреть незваного гостя. Оскалившись и угрожающе рыча, они медленно направились к нему.

– Карнат, это я, Тарзан из племени обезьян, – заговорил человек-обезьяна на родном языке. – Ты помнишь меня? Мы вместе дразнили Нуму, когда были еще детенышами. Бросали в него с высоких веток сучья и орехи.