Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Человек-обезьяна узнал то, что хотел. Он идет по следу врага, направляющегося вглубь Африки. При таких обстоятельствах Тарзан не сомневался: Роков от него не ускользнет.

После нескольких часов непрерывных расспросов стало ясно, что другой отряд опережает русского на несколько дней и в нем трое белых – мужчина, женщина и ребенок, а также несколько человек из племени мосула.

Тарзан объяснил вождю, что его люди следуют за ним по реке на пироге и, возможно, прибудут на следующий день. Сам он уйдет вперед, но его товарищей нужно принять хорошо и не бояться их, потому что его друг Мугамби проследит, чтобы те не причинили никакого зла жителям деревни, если их примут дружелюбно.

– А теперь, – заключил он, – я лягу вот под этим деревом спать. Я очень устал. Не позволяй никому меня беспокоить.

Вождь предложил переночевать в хижине, но Тарзан, которому прежде доводилось бывать в жилищах дикарей, предпочел устроиться на свежем воздухе. А кроме того, у него имелись кое-какие планы, которые было проще исполнить, если он останется под деревом. Гость объяснил подобное желание тем, что хотел быть на виду на случай, если вернется пантера. После таких слов вождь с радостью согласился, что под деревом спать лучше всего.

Тарзан давно понял: если он оставит у туземцев впечатление, будто обладает некими сверхъестественными способностями, это может сослужить ему добрую службу. Он мог с легкостью оказаться в их деревне, минуя ворота, но считал, что внезапное и необъяснимое исчезновение произведет куда более сильное впечатление на детские умы дикарей. Поэтому, как только деревня погрузилась в сон, человек-обезьяна встал и, запрыгнув на ветви дерева, склонившиеся над ним, бесшумно растворился в таинственной ночи, окутавшей джунгли.

Весь остаток ночи человек-обезьяна быстро передвигался по джунглям, перелетая с одного дерева на другое на верхнем и среднем уровнях леса. Когда ветки на самых макушках деревьев казались достаточно крепкими, он предпочитал их, потому что они были лучше освещены лунным светом. Но все его чувства были настолько приучены к обитанию в мрачном мире, знакомом ему с детства, что он мог легко и быстро ориентироваться даже в густых, черных тенях у самой земли.

Мы с вами, шагая под электрическими фонарями где-нибудь по Мейн-стрит, или по Бродвею, или по Стейт-стрит, не могли бы двигаться более уверенно. Да и сама скорость нашего передвижения оказалась бы раз в десять меньше, чем та, которую развивал проворный человек-обезьяна, путешествуя по мрачному лесному лабиринту, в котором нам угрожала бы опасность немедленно заблудиться.

На рассвете он остановился, чтобы поесть, затем проспал несколько часов, а к полудню опять возобновил погоню.

Два раза Тарзан встречал туземцев, и, хотя приблизиться к ним оказалось непросто, ему удалось в каждом случае справиться и с их страхом, и с их воинственностью. От них он узнал, что идет точно по следу плохого белого человека.

Через два дня, все так же передвигаясь вдоль русла реки Угамби, Тарзан наткнулся на большую деревню. Ее устрашающего вида вождь, с острыми подпиленными зубами, зачастую свидетельствующими о том, что их хозяин – каннибал, принял человека-обезьяну с явным дружелюбием.

Тарзан к этому времени сильно устал и решил отдохнуть часов восемь-десять, чтобы быть свежим и сильным, когда нагонит Рокова. В том, что скорая встреча неминуема, он даже не сомневался.

Вождь сообщил: бородатый белый человек ушел из деревни только прошлым утром и его, несомненно, можно догнать совсем скоро. Второго отряда вождь, по его словам, не видел и даже не слышал о нем.

Тарзану не понравились ни внешний вид, ни манеры этого дикаря, который хоть внешне и проявлял дружелюбие, но, скорее всего, относился с плохо скрытым презрением к полуголому белому человеку, который пришел один, без носильщиков, и не предложил никаких подарков. Но человек-обезьяна нуждался в отдыхе и еде. В деревне он мог поесть, затратив меньше усилий, чем в джунглях, а потому, не зная страха ни перед человеком, ни перед зверем, ни перед самим дьяволом, он в тени хижины свернулся, уткнув голову в колени, и крепко заснул.

Тем временем вождь, кликнув двоих воинов, шепотом передал им какие-то указания. И мгновение спустя гибкие черные бегуны понеслись, направляясь к востоку по тропе, идущей берегом вверх по реке.

В деревне вождь велел соблюдать полную тишину. Он не позволял никому приближаться к спящему чужаку, запретив также пение и громкие разговоры. Короче, как следует позаботился, чтобы его гостя не беспокоили.

Через три часа на Угамби показались несколько пирог. Приближаясь к деревне, они бесшумно скользили вниз по течению, подгоняемые ударами весел, на которых сидели черные мускулистые воины. На берегу реки стоял вождь, горизонтально подняв над головой копье, словно подавая командам лодок заранее условленный сигнал.

Его поза действительно имела значение. Она показывала, что белый чужак мирно спит посреди деревни.