Тарзан. Том 5

— Они не могут отличить англичанина от немца,— заметил он.— Для них не имеет значения, кто вы, за исключением того, что вы белый человек и враг.

— Тогда зачем они взяли меня живым? — удивился англичанин.

— Идем,— сказал Усанга и повел лейтенанта к выходу из хижины.— Посмотри,— сказал он, вытягивая черный указательный палец в тот конец деревни, где хижины располагались таким образом, что между ними оставалось свободное пространство, нечто вроде деревенской площади.

Там лейтенант Гарольд Перси Олдуик увидел несколько негритянок, занятых раскладыванием охапок хвороста вокруг столба и зажиганием костров под небольшими котлами для приготовления пищи на всю деревню. Зловещая цель этих манипуляций была более чем очевидна.

Усанга внимательно смотрел на белого человека, но если он ожидал увидеть и получить удовольствие от проявления страха у пленника, то был вынужден разочароваться: молодой человек, слегка повернувшись к нему, пожал плечами:

— Вы что, бродяги, действительно намерены съесть меня?

— Не мои люди,— ответил Усанга.— Мы не едим человеческого мяса, но Вамабо любят человечину. Они вас съедят, а мы вас убьем, как англичанина, но есть не станем. Эти Вамабо — дикий, некультурный народ, а мы не такие.

Англичанин остался стоять в дверях хижины — этакий любопытствующий зевака, изучающий приготовления к оргии, должной завершить его короткое земное существование. Трудно представить, что лейтенант Смит Олдуик не испытывал страха, однако, если на душе у него и было неспокойно, то это никак внешне не проявлялось. Офицер спрятал свой страх под непроницаемой маской хладнокровия.

Даже жестокий Усанга, должно быть, был поражен храбростью своей будущей жертвы, хотя негр пришел, чтобы насладиться страхом белого человека и по возможности унизить и оскорбить беззащитного пленника. Чернокожий сейчас ни того, ни другого не сделал, успокаивая себя лишь тем, что ругал белых как расу. Особенно доставалось англичанам из-за лютого страха перед британской авиацией, который испытывали немецкие туземные войска в Восточной Африке.

— Никогда больше,— заключил Усанга,— не будет твоя большая птица летать над нашим народом, роняя смерть на нас с неба,— Усанга уж об этом позаботится,— и он резко отошел к группе своих воинов, стоявших около столов. Окружив хлопочущих женщин, они смеялись и шутили с ними.

Несколько минут спустя англичанин увидел немецких вояк, выходящих из ворот деревни, и снова его мысли вернулись к различным тщетным вариантам побега.

В нескольких милях севернее деревни на небольшой возвышенности вблизи реки, где джунгли кончались у подножия холма, раскинулась небольшая поляна — всего несколько акров свободной от зарослей земли, с редкими деревьями, разбросанными на ней. Мужчина и девушка были заняты строительством небольшого дома — уже была почти построена хижина, покрытая тростниковой крышей.

Они работали молча, перебрасываясь лишь редкими словами — это были вопросы или указания, связанные с работой. На мужчине, за исключением набедренной повязки, ничего не было. Его гладкая кожа сильно потемнела от солнца и ветра. Он двигался с изящной легкостью кошки, а когда поднимал что-то тяжелое, движения его были плавны и не чувствовалось, что эти тяжести в какой-то мере его затрудняют.

Когда он смотрел на девушку, а он это делал редко, она ловила его взгляд, и в это время на лице у нее всегда появлялось выражение недоумения. Она считала его загадкой и никак не могла взять в толк, что он такое. Собственно говоря, ее чувства к нему были не без оттенка благоговейного страха, так как за короткий период их общения она обнаружила в этом красивом, подобном древнему языческому божеству мужчине черты супермена и одновременно дикого зверя, тесно переплетенные между собой. Вначале она чувствовала беспричинный женский страх перед ним, естественный в ее немыслимом положении, но постепенно страх проходил, уступая место другому, тревожащему ее чувству.

Быть наедине в самом сердце неисследованной, дикой местности Центральной Африки с беспощадным первобытным дикарем уже само по себе было устрашающим, но чувствовать, кроме того, что этот человек твой кровный враг, что он ненавидит тебя и всех твоих соотечественников и, кроме того, имеет счет за нападение в прошлом — все это не оставляло никакой лазейки для надежды, что этот загадочный гигант может оказать ей хотя бы малейшее внимание...