Тарзан. Том 6

— Не совсем обычные. Бансуто не едят людей постоянно и не всех подряд. Только вождей, только сильных и смелых. Пожирая смелых, они сами становятся смелыми, пожирая сильных — сильными, а, сожрав вождя, они становятся мудрыми.

— О, ужас! — воскликнул Оброски. — Но при чем тут я? Я не вождь, к тому же трус, а не храбрец.

— Что, бвана? — не расслышал Квамуди.

— Ничего. И как ты думаешь, скоро они займутся нами?

Квамуди покачал головой.

— Возможно, скоро. Их колдун приготовит зелье, поговорит с духами, поговорит с луной. Только потом он скажет, когда. Может, скоро, а, может, не очень.

— И все это время они будут держать нас связанными, пока не убьют? Это крайне неудобно. Ты ведь не связан?

— Нет, Квамуди тоже связан по рукам и ногам. Вот почему он склонился к своим коленям.

— Ты можешь говорить на их языке, Квамуди?

— Немного.

— Попроси их развязать нас.

— Ничего не выйдет, бесполезно.

— Слушай, Квамуди! Они ведь хотят съесть нас сильными, так?

— Так, бвана.

— Отлично. Позови их вождя и объясни ему, что если они будут держать нас связанными, мы ослабнем и потеряем силу. Он достаточно умен, чтобы сообразить это. Он поставил много воинов для нашей охраны, и убежать мы не сможем.

Квамуди прекрасно уловил мысль Оброски.

— При первой же возможности я скажу ему об этом. Наступила ночь. Сквозь маленькую щель в дверном проеме в хижину проникал свет костров. Женщины оплакивали воинов, погибших в сегодняшней схватке. Другие смеялись и сплетничали.

Оброски хотел есть и пить, но ни еды, ни питья им не давали. Воины начали танцевать, празднуя свою победу. Воинственные крики танцующих то затихали, то усиливались, повергая пленников в глубокое уныние.

— С людьми, которых собираются съесть, так не поступают, — пробурчал Оброски. — Их нужно откармливать, а не морить голодом.

— Бансуто незачем беспокоиться о нашем жире, — ответил Квамуди. — Они съедят наши сердца, ладони, подошвы ног. Они съедят ваши мускулы и мои мозги.

— Ну, от твоих мозгов они не сильно поумнеют, — съязвил Оброски, криво усмехаясь.

— Я бы не сказал, что между нашими мозгами есть особая разница, — ответил Квамуди, — если они завели нас в одну и ту же дыру.

IX. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

После ужина Орман и Билл Уэст вошли в палатку поваров.

— Мы хотим помочь вам мыть посуду, Ронда, — сказал постановщик. — После того, как охрану принял Пат, мы просто-напросто остались не у дел. А Джимми и Шоти пусть займутся чем-нибудь другим.

Ронда отрицательно покачала головой.

— У вас сегодня был трудный день, а мы всю дорогу сидели в машине. Лучше присядьте, покурите и поболтайте с нами. Это взбодрит нас, а с посудой мы без труда управимся сами, не так ли? — Она повернулась к Джимми, Шоти и Наоми.

— Конечно! — хором ответили Шоти и Джимми. Наоми тоже кивнула.

— Раньше мне частенько приходилось до полуночи мыть посуду во всяких забегаловках на Мейн-Стрит, так что я могу перемыть эту посуду в одиночку, — Наоми засмеялась и добавила: — Том, сделай так, как просит Ронда: посиди с нами, поговори, расскажи что-нибудь веселенькое. Я совсем пала духом.

На мгновение воцарилась неловкая тишина. От удивления все едва не раскрыли рты.

Затем Том Орман рассмеялся и хлопнул Наоми по плечу.

— Ты чудесная девушка! — воскликнул он.

Это была новая Мэдисон, не похожая на прежнюю.

— Я не имею ничего против того, чтобы посидеть с вами, — сказал Билл Уэст, — можно и поговорить, но вот быть веселым… Не могу забыть Кларенса, Джеральда и всех остальных.

— Бедный Стенли, — добавила Ронда. — Его даже не похоронили по-человечески.

— Он этого не заслужил, — буркнул Джимми, служивший в морской пехоте. — Для него вполне достаточно костра людоедов.

— Не будь таким жестоким, — возразила Ронда. — Нет ни одного человека, который хотел бы быть трусом. Это нечто такое, что не зависит от людей. Его нужно пожалеть.

Джимми скептически улыбнулся.

Билл Уэст усмехнулся.

— Возможно, мы и пожалели бы Стенли, если бы были без ума от него.

Ронда повернулась к Биллу и смерила его холодным взглядом.

— У него были свои недостатки, — сказала она, — но я что-то не слышала, чтобы он дурно о ком-нибудь отзывался.

— Наверное, потому, что он все время спал, — съязвил Джимми. — Даже не знаю, что я буду делать без него.

— В экспедиции нет никого, кто смог бы заменить его, — мрачно резюмировал Орман.

— Не хочешь ли ты сказать, что после всего, что с нами случилось, ты все еще думаешь снимать фильм? — воскликнула Наоми.

— Мы же за этим сюда и прибыли, — ответил Орман. — Как только выберемся с территории бансуто, сразу же приступим к съемкам.

— Но ведь мы потеряли ведущего актера, звукорежиссера и многих других. Кроме того, у нас нет носильщиков и проводников. И ты собираешься снимать картину в подобных обстоятельствах, Том? Да ты просто сошел с ума!

— А я еще не встречал хорошего постановщика, который не был бы немного сумасшедшим, — заметил Билл Уэст.

Тут в палатке показалась голова Пата О'Грейди.