Ташкент - Москва 2016-1939 (СИ)

Прошло три минуты, двигатели самолета были заглушены, и командир корабля пригласил Ислама Абдуганиевича на выход. Задняя рампа была открыта и в нее виднелась почти зимняя, апрельская панорама Подмосковья.

Только успел Каримов выйти из машины, как к стоянке лихо подкатил черный «паккард» и остановился в пяти метрах от рампы со стоящими рядом с ней президентом и командиром. Из машины вышел невысокий плотный мужчина лет сорока, в сером пальто с барашковым воротником, в шляпе и узнаваемом пенсне. Лаврентий Берия решил лично поприветствовать прибывших на таком удивительном самолете (даже на двух), мощь которого была видна по размерам лайнера и шуму его двигателей. Руководители синхронно приблизились друг к другу, поздоровались, причем как младший по возрасту, Берия поздоровался первым, протянули руки, крепко пожали их.

— Товарищ Народный комиссар внутренних дел, — уже официально продолжил Каримов, — разрешите доложить, в результате неизвестного науке катаклизма, я, Ислам Абдуганиевич Каримов — руководитель Узбекистана, вместе с республикой и некоторыми прилегающими территориями перенесен из 29 августа 2016 года в апрель 1939 года. Прибыл с делегацией для доклада руководству СССР и лично товарищу Сталину.

— Хорошо, хорошо, товарищ Каримов, — автоматически начал было отвечать Берия, — что!? Какого 2016-го? — было заметно, как глаза наркома несколько округлились, но быстро взяв себя в руки, продолжил, — теперь понятно, откуда такой аэроплан.

— Давайте посмотрим самолет изнутри, — предложил Каримов, и повел наркома внутрь.

В это время, видимо по заранее составленному плану, вокруг стоянки самолетов образовалось кольцо из военных с карабинами и в фуражках с «малиновым» околышком.

Это люди из ведомства Берии, несмотря на футуршок, полученный ими в результате прилета таких больших и громких машин, начали не спеша, но без промедлений делать свое дело, руководствуясь негромкими, но четкими командами своих начальников.

Прибывшие тоже не сидели на месте. Пока начальство осматривало самолеты, из первого самолета, своим ходом съехали два черных Мерседеса и остановились внутри кольца оцепления. Из самолетов вышли члены экипажей и прибывшие специалисты. Выстроившись рядом с самолетами, они ждали, когда Берия и Каримов окончат осмотр. Ждать пришлось недолго.

Поднявшись по аппарели внутрь самолета Берия, не выдержав внутреннего напряжения, схватил Каримова за руку и начал задавать вопросы. Они касались буквально всего — где, когда, что произошло, как закончилось, кто виноват, кто проиграл и т. д. Примерно это предвидя, Каримов стоял спокойно и ждал, когда закончится этот водопад.

— Лаврентий Павлович, — как можно официальнее обратился президент к народному комиссару, — я и мои спутники с удовольствием ответим на все ваши вопросы, но, вы же понимаете, только после встречи с товарищем Сталиным и с его санкции я могу кому-то, что-то говорить. И я думаю, что чем скорее это произойдет, тем лучше.

После этих слов Каримов и Берия вышли из самолета приступили к знакомству с прибывшей делегацией.

Глава 8. Пьянка на аэродроме

Глава НКВД и Президент Узбекистана отбыли на паккарде Берии на встречу со Сталиным, а прибывшие из будущего остались на попечение старшего сержанта госбезопасности с самой редкой в России фамилией Иванов.

Товарищ Иванов, почувствовав свою значимость, приступил к исполнению своих обязанностей по размещению немаленькой делегации, состоящей из, без малого двух дюжин разного народу. Здесь были и пилоты обоих бортов в количестве 12 человек, шестеро специалистов из группы 1939, двое водителей из гаража президента, которые шли вместе с подарочными мерседесами, и Улугбек старший группы охранников президента с тремя членами. Улугбек был слегка раздосадован тем, что его не взял с собой Каримов, но потом, вспомнив старую солдатскую мудрость, что надо держаться подальше от начальства и ближе к кухне, с легким сердцем присоединился к общей суете по размещению на новом месте временного жительства. А учитывая, что прибывшие, все люди бывалые, размещались основательно.

Для размещения выбрали правое крыло одноэтажной лётной гостиницы, расположенной недалеко от пункта управления полетами. По случаю прилета гостей из будущего гостиницу освободили от немногих постояльцев на то время бывших там.

Правое крыло состояло из четырех больших комнат по обе стороны недлинного коридора и торцевого зала на всю ширину здания.

В комнатах стояло по шесть армейских кроватей, по тумбочке к каждой кровати и по деревянному табурету, с овальной прорезью на сиденье. Вдоль стенки приколоченная, прочная вешалка на двадцать крючков. В каждой комнате был умывальник с краном холодной воды над простой жестяной раковиной. Остальные удобства во дворе в виде четырех кабинок сортира, стыдливо спрятавшегося за кустами то ли калины, то ли рябины по случаю местной ранней весны, густо покрытые пушистым снегом.