Ташкент - Москва 2016-1939

Поприветствовав хозяев дома на татарском языке, немного постояв у порога, пока глаза привыкнут к слабому освещению большей комнаты,Ахмеров прошел немного глубже внутрь и осмотрелся. Все жилье состояло из одной большой комнаты, которую делила на две почти равные части печь, не русская с полатями и прочими принадлежностями русской деревенской печи, а большая кухонная дровяная печь, кирпичная труба, которой уходила через потолок прямо на крышу. Перед печью стоял большой массивный стол, из некрашеного дерева, скатерти на столе по случаю будничного дня не было. На столе стояла солонка, накрытая какой-то салфеткой или рушником. Все население комнаты стояло вдоль стенок и с удивлением и осторожностью глядело, на вновь прибывших. А население комнаты состояло из высокого мужчины, лет за пятьдесят в армейского вида шароварах, заправленных в шерстяные носки. На плечах мужчины поверх сатиновой рубашки-косоворотки была видавшие виды безрукавка. Рядом стояла худая женщина лет сорока пяти с небольшим, одетая на татарский деревенский манер, в длинном платье, поверх которого, тоже была надета бархатная безрукавка, когда-то бывшая элементом праздничного наряда. На ногах женщины были надеты ичиги из мягкой кожи. На голове женщины был повязан простой платок из набивного ситца. По другую сторону стола стояла девушка лет двадцати, двадцати пяти, симпатичную внешность которой не портили даже следы пережитой оспы на лице. Это была дочь хозяев. Два молодых человека, девяти и двенадцати лет, одетые в рубашки и штаны, первыми освоившиеся в сложившейся ситуации, сновали между взрослыми, разглядывая вновь прибывших. По приглашению хозяина, все уселись на две широкие скамьи, стоявшие ближе к стенкам по обе стороны стола. Подполковнику достался крепкий табурет, видимо сделанный руками самого хозяина. Прежде чем сесть, подполковник снял пальто и передал на руки, подоспевшей на помощь девушки. Пальто исчезло где-то в глубинах комнаты.

Подполковник, слегка успокоившись после охватившего его волнения, попытался по-татарски объяснить, кто он и зачем он здесь появился. Получилось не очень, но он продолжил свою попытку мешая татарские, узбекские и русские слова. Опять пришел на помощь Федор Иванович:

- Да вы не тушуйтесь, товарищ подполковник, они хорошо понимают по-русски.

Фарид Алимжанович, еще раз извинившись по-татарски, перешел на русский. Всем стало легче. Подполковник еще раз извинился и довел до публики свою легенду, кто он и зачем появился здесь. По легенде, заранее подготовленной им, он, вернее его родители лет шестьдесят пять назад покинули родной Мостяк и переехали в недавно завоеванный Россией Туркестан. Они там неплохо устроились, у них родились дети, один из них он. Отца звали Алимжан.

Хозяин дома, воспользовавшись паузой, сказал, что да, лет за десять до его рождения группа молодежи из их деревни уехала куда-то в поисках лучшей доли. Возможно, среди них был и Алимжан. В это время мальчик постарше влез в разговор и сказал, что его тоже зовут Алимжан. За что был «награжден» суровым взглядом своей матушки, и приведен к молчанию. Затем подполковник продолжил и быстро изложил, что он получил образование, приобрел некоторый достаток и получил возможность разыскать своих родственников. В Ташкенте у него более-менее приличное жилье, дети выросли, живут отдельно, у них свои дети – внуки подполковника. Поэтому он, радуясь встрече, хочет пригласить вновь обретенных родственников в гости. Обеспечение возможности и все расходы он берет на себя. А теперь, чтобы радость встречи была полной, он приступает к раздаче гостинцев и подарков. Пакеты с гостинцами и подарками расположенные на большем столе, давно привлекали внимание хозяев, особенно детской половины.