Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза

Кстати, о ресторанах. Любимым рестораном у Татьяны Ивановны был «Будапешт», она там часто бывала и только там отмечала дни рождения (причем никогда не скрывала, сколько лет ей исполнилось – говорила как есть). А вот ресторан Всесоюзного театрального общества (ВТО), который находился на улице Горького и куда пускали только по пропускам или по знакомству и в который ходила вся театральная Москва, она почему-то не любила. Бывала там довольно часто, но не любила и пренебрежительно называла его «столовкой». Надо признать, что «Будапешт» был «поизящнее» ресторана ВТО. «Поизящнее» и много спокойнее. В ресторане ВТО часто вспыхивали ссоры, порой переходившие в драки. Начнут актеры выяснять, кто из них талантливее или заслуженнее, увлекутся и сами не заметят, как перейдут к «подручным» доводам. Сама Татьяна Ивановна до преклонных лет была не прочь пропустить рюмочку-другую, но никогда не напивалась до безобразного состояния и, что примечательно, будучи навеселе, смягчалась, утрачивала свою обычную резкость, даже могла наговорить незаслуженных комплиментов. Впоследствии удивлялась: «Когда это я его хвалила? А-а, тогда… Но я же пьяная была!»

Человека хорошо видно по тому, как он относится к вышестоящим и тем, кто находится ниже его. Татьяна Ивановна никогда не лебезила перед вышестоящими и не отыгрывалась на молодых актерах. Она поступала наоборот. Многие актеры вспоминают о ней с теплотой и любовью – кому-то она помогла в работе над сложным образом, за кого-то заступилась на репетиции, кого-то обеспечила жильем. Жилищный вопрос в Москве всегда был болезненно-острым, а уж в театральной среде и подавно. В первую очередь квартиры выделялись начальникам, во вторую – производственникам, в третью – научным работникам, а актеры в этой очереди находились где-то в самом конце. В советское время обзавестись жилплощадью можно было двумя способами. Первый – получить квартиру (или комнату) от государства, бесплатно, при наличии соответствующих оснований, в порядке очереди. Квартирная очередь растягивалась на многие годы, и если на крупных заводах, таких, например, как ЗИЛ, были шансы получить квартиру за семь, или за восемь, или за десять лет, то в театре на это могло не хватить и всей жизни. Актеры чаще всего прибегали ко второму способу – вступали в жилищный кооператив, что стоило довольно солидных денег, и строили дом на кооперативной основе. Возможности вступить в кооператив тоже надо было ожидать довольно долго, но не настолько, как государственной квартиры. Как всенародно известная актриса, депутат и секретарь парторганизации Татьяна Ивановна могла сделать многое для своих коллег и делала это, причем всегда бескорыстно. Она считала своим долгом помогать людям, всю жизнь оставалась верной принципам актерского товарищества, усвоенным еще в труппе Синельникова.

«Вас никто не любит, кроме народа!» – заявил однажды Татьяне Ивановне актер Борис Новиков. Слова эти были сказаны в сердцах; успокоившись, Новиков попросил прощения, и Татьяна Ивановна его простила, но фразу запомнила и часто с гордостью повторяла: «Меня никто не любит, кроме народа!»

На самом же деле ее любили. И она это прекрасно знала. Иначе бы так не шутила.

Подруга Татьяны Ивановны Ольга Аросева (в этом тандеме Пельтцер была старшей) написала в своих мемуарах: «Когда я пришла в Московский театр сатиры, Татьяне Ивановне Пельтцер было около 45 лет, и мгновенно мы подружились. Тогда у нее был роман с актером Б. Своего избранника Пельтцер обожала и моментально загрузила меня поручениями: то записку этому самому Б. снести, то по телефону ему позвонить, то встретиться с ним и передать что-то – от ее романа я буквально обалдевала! Пельтцер имела вздорный характер, и перед спектаклем ей обязательно нужно было с кем-нибудь поскандалить. Она нарочно себя распаляла, кричала за кулисами на весь женский этаж: «За что вы зарплату тут получаете? Развелось вас… всяких бездельниц, гримеров-костюмеров! Куда вы подевались, дармоедки?!» Пока на всех не наорет, не пошлет куда подальше – не успокоится, но все понимали, что человек она очень добрый – любому в театре помогала, в том числе и деньгами, особенно неимущим молодым актерам… Пельтцер была очень самоотверженной подругой – я это на себе испытала. На БАМе, куда она единственная из наших стариков поехала вместе с молодежью на гастроли, в сильнейший мороз я страшно простудилась, и Татьяна Ивановна всю ночь возле меня, бредившей от жара, просидела, ухаживая…»[84]