Тáту

В феврале познакомился с начальником военно-медицинской академии Германии — генералом Эвертом. Он приезжал в академию с визитом. Его охранник не умел бегать кроссы и самых подготовленных курсантов поставили охранять профессора во время длительных пробежек. Так вчетвером мы изучали Санкт-Петербург и немецкую военно-медицинскую машину на ходу. На прощание он пообещал организовать нам тёплый приём в Мюнхене.

Из личной жизни. Вместе с уманским сержантом и другом Игорем мы переехали в отдельную двухкомнатную квартиру у метро «Академическая». Хозяйка — сотрудник академии из фотолаборатории с необычным именем Сталина Васильевна. Её сын — морской офицер, и на период его службы на Северном Флоте она сдаёт жильё для курсантов. Очень интеллигентная особа. Она нашла нас через дежурного по общежитию. Арендная плата небольшая и скорее символическая. Меня радует, что новый адрес гораздо ближе к академии (шесть километров), и иногда я совершаю тренировки — пробежки в академию и обратно. Кроме того рядом два парка: Пискарёвский и Сосновский, где я бегаю кроссы, если позволяет учёба. И самое главное — автономность. Приятно ни от кого не зависеть и приглашать гостей, когда захочешь.

13.02.1993

Здравствуй новый день. Обычно он приносит много хорошего и приятного. Но эту субботу можно по праву назвать чёрной. Хотя началась она как обычно.

Поднялся в пять. Скромный завтрак: кофе с засохшим хлебом, — и на занятия. Сегодня я ответственный за подъём взвода. Добрался до метро бегом, так как троллейбус в этот час ждать бесполезно. Из метро опять бегом. Словом всё, как обычно. Второе отделение на зарядку, первое на уборку. И утренний осмотр прошёл без замечаний и придирок.

После зарядки, которую проводили больше формально, так как весь курс прятался в подъездах близлежащих домов, после общего построения и ста метров совместного бега, прихватив с собой тёплые вещи, можно было, прижавшись к отопительной батарее, минут тридцать тихо дремать в домике Орбели. Проверив чистоту территории, улёгся на тридцать минут поспать. Поспал до половины девятого, так как боялся встретить начальника курса. Зачем излишние разговоры по поводу неуставных ботинок, причёски и прочих недостатков. Они на меня действуют просто болезненно. Не знаю почему. Может потому, что ответить я им ничего не могу, просто физически (этим мне и не нравятся ВС. Тем, что иные начальники готовы растоптать перед строем, а подчинённые обязаны им повиноваться вопреки здравому смыслу). Хотя всё это терпимо, всё можно пережить. Ведь человек приспосабливается к окружающим условиям, иногда меняя их, иногда изменяя что-то в себе, или это ему кажется… К какому варианту я отношу себя — не знаю, но думаю, что на шестьдесят процентов ко второму, но и это только внешняя сторона. Вот и сейчас не знаю, зачем я сел писать. Ведь завтра зачёт по нормальной физиологии, а я и третьей части не прочитал. Может для того, чтобы в будущем не повторять таких глупых ошибок, которые так болезненно переносятся…

Первая пара — лекция по психологии. Мне импонирует наш лектор — коренастый, седоволосый корифей науки, который обещает рассказать нам после пятого курса результаты наших ежегодных тестов, кто и что из себя представляет. Мне кажется, что это похоже на цыганское гадание по картам или на кофейной гуще. Как можно узнать человека таким элементарным образом? Вторая пара — хирургия, к которой я даже не притрагивался накануне вечером. Поэтому я сел на последний ряд, взял учебник по общей хирургии и, прочитав особенности течения гнойных ран, заснул. Сквозь дрёму слушал эхо слов лектора. О Байконурских страстях, о человеческих слабостях и пороках. Его слова вплетались в мои сны о доме, друзьях, родных и мне казалось, что я нахожусь в двух измерениях.