Тáту

Проводил её до дверей квартиры. На прощанье она спросила: «Почему ты молчишь постоянно?» Я ей ответил, что думаю. А мне кажется, что когда я думаю, я разговариваю. Только вот с кем. Не знаю. Но не с ней, наверное, раз она меня не понимает. Самая противная фраза: «Расскажи что-нибудь!». Анекдоты я не знаю ни одного. Почему? Наверное, потому, что они не веселят меня, большинство из них глупые. Приходится улыбаться, чтобы не казаться тормозом в глазах окружающих.

15.02.1993, понедельник

Шесть пятнадцать. Позади двухчасовой сон. Тяжёлый день начался тяжёло.

Опять это никому не нужное построение факультета в семь двадцать утра, на которое бежал галопом, чтобы не писать очередную объяснительную по поводу возможного опоздания, немного неуставной причёски и потерянного кашне. Вспомнился мне субботний сон. «Как сообщил мне командир взвода Юра К., начальник курса собирается посадить меня на губу. За что спрашивается?» Ох, и умеет он портить настроение.

Сегодня зачёт по нормальной физиологии. Любовь Васильевна. На вид ей можно дать лет тридцать и мне кажется, что она из школьных отличниц. Вообще трудно угадать возраст у таких женщин, так как ведут они порой себя, как пятидесятилетние. Она часто меняет причёски, многие из них мне даже нравятся, особенно такие, как «а ля Мэрилин». Хотя вначале цикла она ограничивалась лишь простой укладкой. Кроме того, она гармонично подбирает цвета помады, лака для ногтей. Но её одежда не соответствует возрасту, причём в бо́льшую сторону и скорее для тех, кому за сорок-пятьдесят. У неё есть любимчики, а есть ребята, к которым она относится чересчур критично и не прощает оговорок и незнания. Это часто проскальзывает в манере общаться. Самое трудное в восприятии её, как преподавателя — это понять, что же она хочет услышать, задавая тот или иной вопрос. Она не принимает иногда других ответов, кроме тех, что являются правильными в её понимании. Может быть, такое обучение физиологии является наиболее эффективным. Тем не менее, зачёт по физиологии и пропущенное занятие по ЭКГ из-за наряда взвода по столовой, она решила совместить. На занятии я чувствовал себя чуть ли не последним дураком, хотя крупицы знаний у меня по этой теме имелись.

Что мне понравилось — это снятие полиэлектрокардиограммы, где меня выбрали в качестве обследуемого. А зачёт свелся к формальности — парочка вопросов, плюс проверка лабораторных работ — и на этом всё закончилось. Убили сразу двух зайцев. Не нужно приходить вечером на отработку и не надо идти в баню с курсом. Лично мне баня очень нравится. Когда паришься и не думаешь о завтрашних занятиях, и когда не надо идти к ней и из неё строем через центр города, а потом в спешке напяливать на себя сырое бумазейное бельё и длиннополую шинель. И конечно, не тридцать минут, а медленно, с расстановкой, с чаепитием и разговорами часа два-три. Таким образом, обманув начальника курса и сказав, что у нас вечером зачёт по физиологии, мы разбежались по своим делам.

Я прямиком поехал домой. Скромный обед из рисово-манно-гречневой каши с вареньем и хлебом. Попытался взяться за учебники. Завтра фармакология и английский язык, но попытки учить оказались тщетными. Как ни старался, но Морфей победил меня и лишь к одиннадцати вечера я выбрался из него, чтобы до половины четвёртого готовить диалоги с терапевтическим больным и антибиотики пенициллинового ряда.

16.02.1993, вторник

Английский язык. Надежда Николаевна. Вся группа получила «unsatisfaction» за то, что мы не понимаем письменный перевод текста, чего от нас никогда ранее не требовали, хотя переводили текст почти всегда безупречно. Что тут началось! Такое впечатление, что мы совершили чуть ли не самый тяжкий грех в этой жизни. А на втором часе она задала письменный перевод другого текста, тоже довольно таки корявого. Никто никуда не спешил и спокойно переводил. Да к тому же пятая часть от всех неизвестных слов не имели русских значений в наших словарях. В конце занятия последовала проверка объёма перевода. Если бы я знал, то написал бы какой-нибудь ерунды, переведя правильно последний абзац. Но сообразил слишком поздно. В итоге вторая «двойка», причём почти у всей группы. За исключением трёх курсантов, что сидели в третьем ряду и успели вовремя сообразить и написать в тетрадях что-то подобное. В конце занятия она пообещала нам, что наши отработки обязательно пойдут на курс и что начальник курса сделает из этого соответствующие выводы для нас. Жестокий вариант с её стороны. А что можно ожидать от нашего капитана, мы все прекрасно понимали. Дополнительный наряд на кухню, лишение увольнительных и гарнизонный патруль.