Тату с координатами

– Товарищ старший лейтенант, там уже четыре человека оставалось. А только что еще пятеро подошли. Подкрепление. Видимо, из ущелья. Бандиты постоянно оглядываются, вверх смотрят. Боятся, что на них свалится скала. Она и без того была, похоже, неустойчивой, а пушки ее основательно разворотили. Но мы только по живой силе работаем.

Наушники донесли звук еще одного выстрела «Корда».

– Вот. И вновь прибывших сравняли с первым составом. Я снял того, что подкреплением командовал, – доложил Коровкин.

– Вижу, – подтвердил Соломатов. – У меня было желание его подловить, но он хорошо прятался. Как ты его поймал?

– Он раненого по скале перетаскивал. Большого, тяжелого. Его пулеметом, похоже, БМП подцепило, – объяснил второй младший сержант. – А мой его за большие камни потащил, в укрытие. Сам устал сильно, выпрямился лишку, чтобы дыхание перевести. Всего на пару секунд. Я и поймал момент…

Я знал, как профессионально умеют работать взводные снайперы. Им бывает достаточно мимолетного одиночного движения, чтобы «поймать» пулей противника.

Тем временем я не забывал и о задаче, которую нам поставили – разблокировать бойцов взвода Росгвардии, рассеянных бандитами по горам. И потому посчитал, что пришло время их созывать – мы вот-вот должны были выйти на дистанцию пулевой доступности и вступить в бой. Бой будет более скоротечным и смертельным для бандитов, если их, в дополнение к нашей атаке, подопрут и бойцы Росгвардии.

Я, честно говоря, не понимал самого термина – «рассеять по горам». Сеют зерна в поле… А как можно «рассеять» бойцов – это вопрос, для меня лично непостижимый. Разогнать их в разные стороны можно. Так, мне подумалось, и произошло. Но командование Росгвардии предпочло более мягкие формулировки, в какой-то мере оправдывающие их бойцов и недостаточную подготовку личного состава. То есть снимали этим самым вину с самих себя.

Я вызвал на связь начальника штаба. Дежурный по узлу связи соединил меня сразу, не задав ни одного лишнего вопроса. Видимо, имел такой приказ – сразу соединять.

– Слушаю. Абдусалямов.

– Старший лейтенант Сеголетов, товарищ майор…

– Я понял уже. Слушаю тебя, Геннадий Васильевич. Как успехи?

– Всем взводом в бой еще не вступили. Только продвигаемся к бандитской позиции. Пока работают только снайперы и орудия БМП. Мы готовим атаку. Хорошо бы, чтобы Росгвардия по связи приказала своим бойцам выходить бандитам в тылы из ущелья.

– Я только что с их штабом разговаривал. Там ситуация такая… Взвод выехал на уничтожение банды. Но за два ущелья до своего базового бандиты устроили им засаду и загнали в тупиковое ущелье. Сначала обстреляли из гранатометов их машины. Взвод сразу понес большие потери и вынужден был укрыться в ущелье. Бойцы оказались не готовы вести бой в таких условиях. У банды было преимущество и в неожиданности, и в боевой подготовке, и в огневой мощи. Командир взвода Росгвардии был или сразу убит, или ранен, и бойцы, оказавшись в нештатной ситуации, не смогли даже оборону грамотно организовать. Так что у тебя мало надежды на то, что они смогут вернуться и вступить в бой.

Меня брало зло.

– Тогда, товарищ майор, я не понимаю, почему я должен рисковать жизнями своих солдат, атакуя на открытом пространстве заранее подготовленные позиции бандитов. Росгвардия – это же не гражданские люди, это бойцы, которые обязаны воевать по долгу службы. А нам проще вызвать авиацию, и пусть уничтожают позицию бандитов сверху.

– Наверное, так проще, – согласился со мной начальник штаба. – В течение получаса вернется с задания один из «Ночных охотников». Сразу отправлю к тебе в помощь. Связь с вертолетом стандартная.

– Не надо вертолет, товарищ майор, – отказался я, всматриваясь вдаль, откуда донесся ослабленный расстоянием продолжительный грохот. – Пушки наших БМП свою работы сделали. Они обрушили верхнюю скалу на защитные позиции бандитов. Все, товарищ майор. Дело сделано. Мы бегом наступаем. Пусть Росгвардия объявит своим по связи, что выход свободен… Я бегу вперед. Конец связи…

– Конец связи… – согласился Камал Мунасипович.

Как боевой офицер он понимал, что в какие-то моменты разговаривать даже с командованием затруднительно. И потому не требовал от меня продолжения доклада.

Я поднес к глазам бинокль и остановился, потому что на бегу смотреть в бинокль практически невозможно. Смотреть-то можно, только ничего увидеть нельзя: все трясется и подпрыгивает. Но бинокль позволил мне быстро понять, что произошло. Главное орудие БМП, стомиллиметровая пушка, одновременно является и пусковой установкой для ракет. И операторы-наводчики сделали несколько выстрелов противотанковыми бронебойными ракетами. О чем говорили клубы дыма, смешанного с пылью. Простые артиллерийские снаряды такого мощного дыма не дают.