Татуировка

Именно сейчас Андрей вдруг понял, что все окружающее выглядит не просто очень старым, но и каким-то иным… Как те деревья в парке. Стены остальных домов тоже слегка покосились, такими же косыми были и стены, образовавшие переулок. Даже облака на сером небе приняли причудливые формы, словно чья-то рука обкромсала их плавные края ножницами.

Окружающий мир превратился в пугающее абсурдное зрелище, будто порожденное чьим-то воспаленным разумом.

Андрей побрел через переулок, разглядывая выцветшие от времени граффити на стенах. В основном это были кривые хештеги и косоватые буквы, выдающие пока еще неумелых уличных художников, но встречались и странные знаки, похожие на буквы какого-то неизвестного алфавита, а иногда и целые композиции из этих знаков, сплетенные в замысловатые узоры. Но больше всего внимание Андрея привлекла крупная надпись, выведенная зеленой краской:

ПРОДОЛЖАЙ ПАДАТЬ!

На земле в огромном количестве валялся мусор: банки от пива, бутылки с выцветшими этикетками, бесформенные кучи грязных тряпок, в которых с трудом угадывалась одежда, источающие смрад гнилые фрукты и овощи в деревянных ящиках…

Андрей ускорил шаг, все больше ощущая, как его охватывает ужас. Дурной сон! Кошмар, не иначе! Живот скрутило, и теперь он обильно потел, несмотря на прохладную погоду. Он не знал, что ждет его дома, но больше идти было некуда и обратиться не к кому. Возможно, Семен все еще в квартире, не пропал, как другие, и тоже видит все эти странности. Андрей очень надеялся на это, по крайней мере, только так он сможет убедиться, что не сошел с ума.

Дойдя до подъезда, он обнаружил, что ржавая дверь раскрыта настежь, лифт не работает, но в такой ситуации Андрей все равно не рискнул бы ехать в нем. Выйдя на лестницу, он начал подниматься. Пока добирался по растрескавшимся ступеням, что заросли густым мхом, до десятого этажа, боялся, что состарившийся дом вот-вот рухнет, похоронив его под обломками.

В коридоре было темно, лампы не горели. Андрей долго ковырялся ключами в замке, пока наконец ржавый механизм не сработал. Войдя в квартиру, он обнаружил, что внутри все осталось по-прежнему и даже не состарилось. За спиной раздался шум. Андрей развернулся, обнаружив абсолютно нормальную площадку этажа, освещенную лампами, а затем и соседа, запирающего дверь в свою квартиру. Увидев испуганное лицо Андрея, тот замер и уставился на него.

– Здравствуйте, – промямлил Андрей и поторопился скрыться в квартире.

Обернувшись, он почти врезался в Семена, который удивленно глазел на него.

– Чего это с тобой? Привидение увидел?

Андрей упал на стул и вперился взглядом в стену, пытаясь прийти в себя.

– Эй, алё! – Семен помахал рукой у него перед глазами. – Ты чего это? И где жратва?

– Все хорошо… – прошептал Андрей. – Все хорошо…

Кошмар закончился.

Облегченно вздохнув, он принялся разуваться, пока Семен недоуменно пялился на него. Когда Андрей снял правый кроссовок, его взгляд за что-то зацепился. Он поднял кроссовок на свет и присмотрелся. Зеленые разводы мха влажно поблескивали на резиновой подошве.

А. М.

Алексей стоял у зеркала и чистил зубы. В последние дни он думал, что это совершенно бесполезное занятие. Мать поделилась с ним планом, она дала ему великий дар, и в конце его ждет спасение – так стоит ли переживать об этой хрупкой оболочке, когда очень скоро его ждет новая – оберегаемая, вечная, дарованная самой Матерью? Все, что ей нужно, – это нити, из которых она сплетет ему новое тело. Новый дом, новую колыбель…

Щетка в руках замерла. Внезапно так не к месту перед глазами возник образ дочери. Он видел ее так отчетливо, словно это она смотрела на него в отражении.

Он опустил голову и сплюнул: в белой пене, вяло сползающей по стенке раковины, виднелись кровавые прожилки.

Он думал, что забыл их лица навсегда, но они вернулись. И теперь не только Юля, но и Марина – обе они смотрели на него с укором. Молчаливое обвинение, разочарование.

Москарев резко поднял голову и посмотрел в зеркало. Они были там, смотрели прямо на него. Удар! Образы ушли.

Он тяжело дышал, глядя на разбитое отражение. Прогнав их, он будто сломался. Треснул сам, как это зеркало. Но это было необходимо – иначе никак! Иначе они не дадут ему довести дело до конца и все будет зря.

Что-то глухо стукнуло о раковину. Опустив взгляд, он увидел каплю крови, поблескивающую на грязноватом фаянсе. Осмотрел кулак: кожа на костяшках содрана, но крови почти нет.

Он поднял голову. На потолке расползалось оно – движущееся, объемное, живое. Оно дышало, переливаясь багровыми разводами, и новая капля крови упала Москареву на лоб. Он стер ее пальцами и улыбнулся.

Снова посмотрел в зеркало и не узнал своего лица – сплошная черная маска, блестящая под светом тусклой лампы, а позади, в зазеркалье, он увидел совсем другой мир. Красное марево, живые стены. Живая плоть. Голоса, крики и стоны, но это не вопли страдающих. Это крики счастья. Ликование, предвосхищающее наступление нового мира. Настоящего мира.

Москарев еще раз взглянул на плоть, покрывающую потолок, и улыбнулся.

Это хороший знак.