Татуировка с тризубом (ЛП)

Галицкая Русь отламывалась от этого пространства уже со средневековья, когда Даниил Галицкий, которого украинцы зовут Данылом, принимал королевскую корону из рук римского легата Опизона и устанавливал с Римом церковную унию, кратковременную, правда, но являющуюся обещанием унии впоследствии. Когда его сын Лев принимал на своем дворе западноевропейских рыцарей, и когда Русь брала в качестве своего повелителя потомка мазовецких князей, Болеслава Георгия, который вестернизировал и колебался между православием и католичеством. Серьезно от "уммы" Галицкую Русь оторвал Казимир Великий вместе с венграми, пока, в конце концов, та не очутилась на стороне Жечипосполитой, становясь постепенно частью польского политического и культурного пространства, а после брестской унии – еще и религиозного. Галицкая Русь вплавлялась в польскость или, скорее, объединялась с ней в "республиканскости". Культура Польши для элит была привлекательной, она воспринималась здесь точно так же, как на востоке Украины российская культура. Но полонизированная Галиция перенесла тождественность Руси – в основном, в деревни, в провинцию, куда польская "господская" культура практически не доставала. Деревня и церковь донесли русинскость вплоть до XIX столетия, когда русинская тождественность сформулировалась заново, только уже на совершенно иных условиях. Точно так же, как и повсюду в других местах Европы, которая как раз переживала национальное пробуждение. Жечипосполитой тогда уже не было, Галицией правили австрийские Габсбурги, а галицийские русины давно уже позабыли, что это означает, быть частью восточнославянской "уммы". И хотя в течение всего периода правления австро-венгерской монархии подавляющее большинство украинцев жило в деревянно-земляной галицийской деревне, именно те, кому удалось из нее вырваться, участвовали в центрально-европейской belle 'epoque наравне с представителями других европейских народов. Несмотря на то, что с точки зрения Вены, Галиция была "наполовину Азией", время венского правления видят на Галичине в качестве "золотой эпохи". "Умма", Россия – были совершенно иным миром. Конечно же, существовало осознание пан-украинского единства, национальной общности украинцев с российских и австрийских территорий, но – подобно полякам из различных заборов - украинцы с запада и востока глядели друг на друга как на представителей различных цивилизаций. Которыми они, по сути своей и были. И кто, собственно, знает, а не имели ли украинские галичане по сути своей больше общего с польскими галицийцами, чем с надднепрянскими украинцами. Впрочем, цивилизационные проблемы – это одно, но консервативный запад глядел на социализированных "всхудняков" (от wsh'od – восток) как на носителей анархического хаоса, который придет и сметет с лица земли прирученную и порядочную Галицию.

Тем не менее, когда габсбургская империя распалась на этнически-национальные куски, национально осознавшие себя русины, заставляющие теперь уже называть себя украинцами, пожелали иметь собственное государство, объединяющее украинцев из России и Австрии. Проект прокатил, но лишь на мгновение. Украинская Народная Республика просуществовала всего лишь полгода, после чего ее восточная часть вернулась под российскую власть, а западная – под власть Республики Польша. Но тогда уже не было и речи о принятии польской культуры: украинцы желали идти на свое, и для того, чтобы этой цели достичь, взяли бы в союзники даже дьявола. В 1939 году этот дьявол пришел, и украинцы подписали с ним договор кровью. Только весьма быстро, как с такими договорами и бывает, оказалось, что дьявольское наваждение было фальшивым: немцы начали относиться к украинцам не намного лучше, чем к другим "славянским унтерменшам" в округе, за что все оставшиеся "недочеловеки" посчитали украинцев предателями. Тот факт, что украинское националистическое движение еще перед войной заразилось царящим по всей тогдашней Европе фашизмом, и во время войны по локти запачкалось в крови своих соседей – только ухудшил ситуацию. Галичина, с выжженным на щеке клеймом преступника, отчаянно дергаясь и брызгая по сторонам кровью, чужой и собственной, попала под власть Москвы, под которой никогда ранее не была. Пришел Советский Союз. Щелкнули засовы. Свет погас.

В результате распада СССР родилась Украина. Галиция-Галичина была ее частью. Казалось бы, что галичане должны быть счастливы: наконец-то у украинцев было свое государство. Поначалу они, действительно, такими и были. Но быстро оказалось, что независимая Украина не имеет ничего общего с представлениями Галичины об украинской независимости.