Татушечка. История заблуждений.

– Хорошо. Тогда это будет дружеской беседой.

– Зачем тебе это?

– Надо! Ты должен мне помочь! Неужели так трудно просто взять и сделать, как я прошу?! – я тоже принял напряжённую позу, выпрямив спину.

– Успокойся… Я найду, во что можно записывать, – он поднялся и отошёл к большому застеклённому шкафу, а я тем временем принялся рассказывать.

– Я недавно был на окраине… Просто гулял. И со мной произошло нечто странное.

– Хорошо, – Ашер сел вполоборота и раскрыл тетрадь, приготовившись записывать. – Зачем ты туда поехал?

– Как я уже сказал…

– Честно.

– Ты отвратителен.

– Извини, но это была твоя просьба. Довольно жёсткая, прошу обратить внимание. Так что давай, рассказывай в подробностях.

– Просто я вдруг вспомнил… Мы с тобой накануне того дня выпивали в каком-то баре, название стёрлось из памяти… Потом я добрался до дома и долго не мог уснуть. Ты ещё напомнил мне о старом фильме, годов шестидесятых…

– «Человек-амфибия»?

– Да-да!

– Не вижу связи.

– Ты слушаешь или что?

– Пишу, – буркнул Ашер и действительно что-то начертал в тетради.

– Так вот… Вспоминал я этот фильм, пытался восстановить сюжет и внезапно подумал о заброшках. Сам не знаю, как. А ведь её… Литу… Её там видели в последний раз.

– Это не так.

– Ну как же! Камеры наблюдения подтвердили.

– Курт. Литы там не было. Камеры засняли кого-то очень похожего. К тому времени она уже была мертва, – Ашер тяжело вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза. Взглядом строгого доктора. Или родителя. – Твоя жена утопилась почти за сутки до того, как на камеры попала похожая женщина. Тебе давно пора принять этот факт.

– Нет. Судмедэксперты тоже ошибаются.

– Ладно… Так что дальше?

– Поехал. Думал, вдруг там найдётся кто-нибудь, у кого можно спросить.

– Нашёлся?

– Да! В том-то и дело! Только… Про Литу я ничего не узнал, и… – мне понадобилось сесть удобнее, но из-за переживаний, снова накативших из прошлого, я только нервно поёрзал. – В этих заброшках живут бездомные, у них – ты не представляешь – целое сообщество. Они, конечно, очень насторожились, когда я пришёл…

– Курт… Боже мой! Ты вообще думал головой или нет? Один к бездомным… – возмутился Ашер, пытаясь меня пристыдить.

– Думал. Но я не из полиции и с деньгами. Чего им меня бояться?

– Могли бы просто ограбить.

– Обошлось. Слушай дальше! – я снова пересел, теперь уже с видом победителя закинув ногу на ногу. – Про Литу они ничего мне не рассказали, только навели на мысль, что она могла там быть, но не осталась… К ним постоянно кто-то приходит, переночуют, и всё. Если предположить, что ей стало плохо, ну, что-то случилось с памятью, например, то есть вероятность…

– Курт! Остановись, пожалуйста! Не сходи с ума…

– А ты не заводи шарманку о том, что она умерла раньше!

– Ты сам подписал документы! Видел анализы, её родные видели! Смирись, прошу. Мне больно смотреть, как ты ищешь надежду там, где уже давно ничего нет!

– Врачом ещё называешься… – буркнул я. Только и слышу отовсюду: умерла, да умерла. Надежды нет. Да мне, может, и не нужна надежда. Может, я просто хотел восстановить последние дни жизни Литы… Что и сообщил Ашеру.

– Зачем? Ты всё равно не узнаешь, о чём она думала. Мы говорили об этом.

– Не узнaю.

– Тогда смысл?

– Она ведь не попрощалась. Никак не объяснила…

– Такие вещи редко объясняют. Что бы она могла тебе сказать?

– Что-то о своей боли? Если у человека не болит, он не бросается с моста.

– Не каждый умеет об этом говорить. Вот ты, например, так и не сказал мне чётко, что чувствуешь. Всё увиливаешь…

– Растерянность. Я не понимаю эту жизнь. Ничего в ней не понимаю. И объяснить никто не может, даже ты.

– Да никто не может и не понимает! Ну что ты в самом деле? Все живём первый раз, пытаемся разобраться. У кого-то выходит лучше, у кого-то хуже. Но нет одинаковых людей, и нет одинаковых смыслов. Вот ты зациклился на потере, пытаешься собрать все мелочи в один мешочек, восстановить порядок событий, только возникает вопрос: принесёт ли это тебе удовлетворение? Что, если нет? А время потеряно. Твоё драгоценное время!

– Софистика.

– Ой, ну не надо. Ты спросил – я ответил.

– Хреновый из тебя доктор.

– А из тебя – пациент.

Мы помолчали. Я немного расслабился и позволил себе откинуться на спинку дивана. Всё же в этом кабинете всегда было очень уютно, уж что-что, а создавать приятные, камерные интерьеры Ашер умел. Мне вспомнилось наше детство: тихий спальный район, лишённый хулиганов подчистую – до сих пор не могу понять, как так вышло; класс в двенадцать человек и длинное одноэтажное школьное здание. Мы всегда садились у окна, так было удобнее мечтать о том, что будет после занятий. Вечерами ходили на разные кружки: шахматы, пытались учиться играть на музыкальных инструментах. Я хотел освоить трубу, Ашер же попробовал ударные, но решил просто со мной за компанию приходить на уроки и слушать. Правда, я быстро бросил музыку, переключившись на математику и физику. Дальше был факультатив по химии, театральный кружок и волейбольная секция. Всё впустую.

– Ну так что там дальше?

– Где? – очнулся я.

– В заброшках.