Татушечка. История заблуждений.

– Спасибо! А откуда у тебя такие солдатики? – он любовно вытаскивал фигурки по одной, рассматривал и откладывал в сторону.

– У меня друг был в детстве, его папа ездил в далёкие командировки и присылал нам оттуда подарки. А мы устраивали целые битвы! Великие сражения! Было весело.

– Дедушка тоже раньше уезжал часто.

– Ага. Только он не солдатиков присылал, а всякие вкусности.

– Жалко, что мне не привозит, – смутился Стёпка.

– Зато он с тобой гулять ходит! Это лучше, – попытался я его приободрить, а сам с печалью вспомнил наше с Ашером одинокое детство, когда родители были вынуждены заниматься вопросами выживания, но никак не воспитанием или общением. Так мы и мотались – предоставленные сами себе, спасала только школа и бывший Дворец пионеров с кружками. Я уже потом понял, что держалось это всё на голом и иногда голодном энтузиазме педагогов.

– Наверное.

– Папа там как?

– Нормально.

– Понятно… А хочешь, мы с тобой куда-нибудь сходим?

– У меня дед есть.

– Эх ты, Стёпка, – мне вдруг стало и смешно, и грустно. Кешке, брату моему, всегда загадочным образом везло. Ашер даже смеялся, говоря, будто это из-за того, что он старший. Но факт оставался фактом: ему удалось вполне благополучно получить неплохое образование, устроиться на работу и быстро продвигаться по службе, так что теперь он занимал должность начальника службы технического обеспечения в нашей небольшой мэрии. Жена вот, Ольга, милая и добрая, совершенно не амбициозная, очень домашняя. И Стёпка – сущий ангел.

– Дядь Кость, не грусти! Я сейчас, – мальчишка вдруг поднялся и затопал по гладкому паркету в коридор. Чуть повозился там и вернулся, протягивая мне что-то в ладошках. – Это тебе! Я привёз вкусняшку!

Лицо его светилось от радости, и я не смог не поймать себя на ощущении трепета и умиления. Стёпа протягивал мне немного помятую розовую зефирку в прозрачной упаковке.

– Откуда взял такую красоту? И ведь я люблю зефир! – я принял угощение и крепко пожал мягкую детскую ручонку.

– В саду давали, а я сохранил. Хотел сначала маму угостить, но мы в магазин пошли, и я забыл.

– Ну! Я думаю, за коробку солдатиков зефира мне хватит! – попытался я пошутить, но Стёпа очень серьёзно ответил:

– Это не за солдатиков. Это просто так тебе, дядь Кость.

Так я и провёл весь вечер: играя со Стёпой и отбиваясь от назойливых вопросов матери. Она всё надеялась, что я внемлю её старомодным советам и срочно начну менять свою жизнь в указанную сторону: непременно займусь поисками спутницы, съезжу в отпуск, поищу другого доктора или вовсе откажусь от бессмысленных разговоров в кабинете, а лучше всего – перееду обратно к родителям, ведь Оля даже согласилась уступить мне комнату сына (не без настояния свекрови, конечно же).

Собственно, ничего необычного в этих беседах не было. Каждая наша встреча происходила по знакомому сценарию и не давала никаких желанных для моих близких плодов. Во-первых, я не собирался становиться обузой, а во-вторых, когда-то давно так мечтал жить отдельно и быть полностью самостоятельной личностью, что сейчас ни за какие ценности мира не согласился бы отмотать жизнь на пятнадцать лет назад. Нет. Как бы мне ни было иногда одиноко и тоскливо в нашей с Литой квартире, теперь осиротевшей, здесь я всё ещё испытывал спокойствие и удовлетворение.

Уже провожая незваных гостей, я нащупал в кармане шелестящую упаковку с зефиркой и на ходу засунул её в пальто, памятуя о том, что завтрашний день собирался провести вне дома.

– Костя, ты всё же подумай над моими словами, – напутствовала мать, придирчиво осматривая себя в зеркало.

– Ма, я уже подумал. Правда. Всё будет хорошо, дай просто ране затянуться.

– Что-то долго. Жизнь уходит, Костя… Лет через пять кого ты себе найдёшь? Подумай. Одному очень сложно.

– Ну что ты заладила… Живут же люди.

– Живут! Да. Но разве это счастье? Работа – лечение – дом. Хоть бы друзей себе нашёл…

– У меня есть…

– Ой, не хочу, – махнула она на меня и крепко обняла. – Если что, ты всегда можешь рассчитывать на нас с отцом и Кешу с Олей.

– Конечно, можешь, – кивнула Ольга.

– Ладно… До встречи. Брату привет! – я крепко пожал ладошку Стёпы и вручил ему пакет с коробкой солдатиков. – Напишите, как доберётесь.

Когда в квартире стало тихо, я смог вздохнуть с неподдельным облегчением. Одиночество равно как убивало, так и лечило. Остаться наедине с собственными мыслями и даже болью казалось мне спасением, шансом на проживание всего того, что я отчаянно проживать не хотел. И, как говорил Ашер, принять – это уже половина пути к выздоровлению. Если считать мою тоску и неверие болезнью, конечно. Почему я пытался расписать день пропажи Литы и все последующие по минутам? Потому что не мог понять – зачем она это сделала.