Тауганга

Миртемир Тауганга

Глава 1

Когда молодой профессор Рональд Оксенкруг прибыл на станцию «Тауганга» на обычном грузовом модуле, доставляющем не только новых работников, но и продукты и все остальное, чего нельзя было найти в космосе, никто даже и не подумал, что с его появлением изменится все. Поначалу дружный коллектив «Тауганга» не обратил на него никакого внимания. Модули ходили нерегулярно, и когда на складе заканчивались продукты, кухонный робот принимался кормить людей картошкой и бататами, произрастающими в теплице здесь же на станции. Несмотря на то, что все эти блюда были сдобрены огромным количеством ароматических добавок, призванных имитировать вкус мяса, курицы и даже апельсинов, в конечном итоге, все так и оставалось — картошкой и бататами.

Некоторые, особо предприимчивые члены экипажа начинали с аппетитом поглядывать на немногочисленную колонию экспериментальных кроликов, что доводило до кипения работников зоологического отсека. Кролики в космосе отказывались размножаться, и лишь иногда какая-нибудь самка вдруг производила потомство из одного крольчонка. Но это всегда случалось в то время, когда один из представителей этой семьи сдыхал, и освобождалось немного жизненного пространства. Поэтому уже два года, как численность в крольчатнике составляла всего пятнадцать особей, над которыми тряслись два зоолога — Лили и Франц. Была у них в отсеке и другая живность — мыши, насекомые и даже одинокий горный козел Петр, настолько старый, что его борода совсем поседела. Козел страдал депрессиями и поэтому Франц часто выводил его на смотровую палубу, где они вместе наблюдали восход Юпитера.

Экипаж «Тауганга» состоял из четырнадцати человек. И профессор Оксенкруг стал пятнадцатым, чем сравнял количество людей и кроликов на станции.

Едва он переступил порог, как оказался пленником первого помощника капитана — Ансельма Хью, в обязанности которого входил прием новоприбывших и их обустройство. Тот сразу же ухватил профессора за руку и отвел в его каюту, приговаривая:

— Вам у нас очень понравится. Вот увидите.

Это бормотание очень походило на зловещие заклинания, и заставило утомленного дорогой профессора слегка насторожиться. Но Ансельм был профессионалом в своем деле, заметив некоторую тревожность Оксенкруга, он продолжил говорить с успокоительными бархатными нотками в голосе, обычно действующими безотказно:

— У нас работают прекрасные люди. Вам здесь будет комфортно. Вам очень, очень здесь понравится.

Оксенкруг лишь пожал плечами и нервозно спросил:

— Как я должен к вам обращаться?

— У нас все по-свойски, называем друг друга по именам. Знаете, мы же словно одна семья. Меня зовут — Ансельм.

— Прекрасно, Ансельм. Я все понял. А теперь мне нужно привести себя в порядок и кое-что распаковать.

Он указал на огромный металлический сундук, который уже доставили в его каюту.

Ансельм заторопился, не желая казаться навязчивым, и на прощание сказал:

— Ждем вас к обеду в кают-компании.

Запах настоящей еды, просочился из кухни и донесся до самых отдаленных отсеков. Он манил оголодавших работников, он звал и очаровывал, он пел, и каждая ноту в его исполнении чуяли, измученные синтетическими запахами, носы. Поэтому еще за полчаса до обеда кают-компания начала заполняться. Профессор Оксенкруг появился последним, не зная еще, что являться к обеду можно не только по сигналу. В свои тридцать лет он был абсолютно наивен, работать в коллективе ему еще не приходилось, и вся его короткая профессиональная жизнь проходила перед компьютером, который заменил ему и начальника, и подчиненных, и маму с папой. И, конечно же, он не умел знакомиться с новыми людьми. Припомнив слова Ансельма, что «все здесь — одна семья», профессор Оксенкруг театрально быстро вошел в кают-компанию, словно проделывал это изо дня в день.

— Здравствуйте, — громко сказал он, перекрывая приглушенный шум разговоров. — Давайте знакомиться. Меня зовут профессор Рон Оксенкруг, но вы можете называть меня просто Рон!

Он перевел дух, и, заметив, что глаза присутствующих устремлены на него, добавил чуть потише:

— Или просто профессор Рон, если вам так будет привычнее.

На этой фразе силы его иссякли, и он беспомощно развел руками и уставился в пол.

А надо сказать, что профессор был очень хорош собой, и ему так шел серый рабочий комбинезон. Рон был высок, строен, а его бледное от вечного сидения перед монитором, лицо, красиво оттеняли густые темные волосы, небрежно вьющиеся надо лбом. Теперь же его растерянность и легкий румянец смущения приковали себе внимание всех трех женщин, сидевших за столом.

— Рон — это уменьшительное от Рональд или от Аарон? — нарочито писклявым голосом спросила одна из них, та, что была в розовом комбинезоне.

— Рональд, мое полное имя — Рональд, — с готовностью ответил профессор, и подкрепил свой ответ благодарным взглядом, чувствуя, что атмосфера начинает разряжаться.