Тауганга

Она не знала, как называть новое образование, претендующее на звание планеты. Поэтому она выпалила первое, что пришло в голову:

— …этого — чудовища Франкенштейна!

И надо, сказать, она была недалека от истины.

Рави молчал, переживая целую гамму чувств, которые складывались в стихи. Это были печальные стихи, кладбищенские.

— Сморите! — вдруг воскликнула Модеста. — Смотрите!

Происходило что-то невероятное. Неопрятные комки космического мусора, только что стремившиеся к станции, вдруг отпрянули от нее, словно рой пчел, учуявших вместо нектара бензин. А потом, темная масса, скрывающая «Таугангу» раскололась и отвалилась огромными кусками как скорлупа от вареного яйца.

«Тауганга» вновь появилась на фоне звездного неба, с одного боку освещенная Юпитером. Даже издали можно было увидеть, что ее обшивка почти не пострадала. В этом Сальвадор не наврал. Он, действительно, оберегал людей от опасности.

— А нам уже не вернуться, — подытожила Модеста, — но оно и к лучшему. Я выйду на пенсию, а в космосе пусть болтаются молодые. Путь к Земле далек, но зато мы можем теперь сколько угодно спать, читать книги из библиотеки, слушать музыку и разговаривать.

— А еще смотреть фильмы, — добавила Лорин. — пусть этот полет станет долгожданным отпуском.