Таун Даун

Все обступили несчастного засранца. Тот только и делает, что головой крутит. Еще бы! Пролежал человек пару сотен лет в могиле, а его оттуда вытаскивают, чтобы узнать перспективы движения за независимость Квебека. А ему, собственно, какая разница? Но, несмотря на почтенный возраст призрака, боевой дух и мужскую хватку труп не утратил! Заглядывается на попку Лаврил, на сиськи Джудит… Явно возбужден! Вещает, что перспективы независимости Квебека – самые радужные, что Джудит умрет в сто пять лет во сне, без мучений. Предсказывает Сэму большое богатство, Брату-Бобру – повышение уровня подземных вод в пригородах Монреаля. Малышу Дауну предрекает долгую и счастливую семейную жизнь. Лаврил Авин ждет, по его словам, Нобелевская премия по литературе. Как за что? А тексты песен?! Всем обещает горы – золотые и медные, серебряные и хрустальные… Единственный, кому господин Картье отказывается предречь будущее, – это я. Он смотрит сквозь меня, не останавливает взгляд. Что-то не так здесь! Ловлю тихонечко мудака за руку, когда в зале уже гасят свечи и начинается самая веселая часть вечеринки. Предлагаю уединиться. Нет, он не так меня понял! Просто поговорить… Спрашиваю: что же особенного он про меня знает? Картье жмется, не хочет говорить. Все, на что его хватает, – дать мне совет. Держаться Малыша Дауна. Ну и что это за предсказание? Увы, больше мне добиться от призрака Жака Картье не удается ничего. Мерзавец просто тает! Вот он был, и вот его нет! В моих руках остается только камзол и идиотская шляпа с пером. Ну что же. Я надеваю их и возвращаюсь в зал, где градус веселья достигает точки некоторого кипения. Пора действовать! Деньги собраны, спиритический сеанс с Жаком Картье проведен. Осталась деталь. Le cérise sur le gateau[85]. Мы, веселясь от души, привязываем собачку Лаврил Авин, таксу несчастную, к огромному светильнику посреди стола, гасим везде свет… Наконец, Малыш Даун бросает собачке кусок мяса. Та не реагирует! В чем дело?! Многие уже простыни поскидывали, в полную боевую готовность себя привели! Тут все дело в том, стесняясь, признается Лаврил, что собачка ее в жизни сырого мяса не жрала. Только сухой корм… Глобализация! Даже животным мозги переплавили, даже таксам! Теперь и собаки в «Макдоналдсе» жрут. Делать нечего. Приносим мешок сухого корма… плохо пахнущего… как дерьмо пахнет. Да это дерьмо и есть! Высушенное просто, нарезанное красиво, в форме косточек, еще и разукрашенное в розовое почему-то. Насыпаем таксе дорожку. Несчастная тварь бросается за своим сухим дерьмом так, будто в дорожку кокаина подсыпали. С энтузиазмом! Светильник опрокидывается, свет гаснет. Понеслась!

* * *