Таверна Открытый космос (СИ)

Только почему я всё больше раздражаюсь по поводу каких-то несуразностей? С каждым новым днём мне всё меньше хочется выходить за пределы каюты и видеть кого-либо, кроме супруга. Даже устройство крейсера сейчас мало интересует, потому что его осмотр сопряжён со случайными встречами команды. Поэтому дальше рубки управления – воистину произведению инженерного искусства – мы не продвинулись. Ну, разве что кухня, в которой я готовила свои блюда.

Морфанталь, кстати, тоже стал немного раздражать, я его терпела только ради Ули. Вот та оказалась самой настоящей милашкой! Шла ко мне на руки, мило шевелила усиками и даже издавала какие-то забавные звуки, над которыми я хихикала.

Но потом перестала спасать даже Уля. Витаминные инъекции, попытки отправить меня в массажёр-релаксатор и прочие танцы с бубнами только угнетали. И вот настал тот день, когда я, несмотря на то, что пыталась держаться, всё-таки сорвалась. Слёзы сами собой текли и не хотели останавливаться, я же вообще начала икать.

— Я не знаю, ик, что со мной, ик, происходит, ик! — кое-как выдавила из себя более-менее внятный ответ. — Я не хочу-у-у наружу-у-у! Ик!

— Хорошо, оставайся здесь, я не настаиваю. — Арнад укутал меня в свои объятья, поднял и понёс обратно в постель. — Сейчас я попрошу принести завтрак в каюту, что ты хочешь покушать?

От умиления я разрыдалась ещё сильнее. Успокоилась только тогда, когда меня раздели, погладили и поцеловали куда только возможно поцеловать.

— Гречки хочу вприкуску  с острыми щёчками, — вздохнула я. — И тёртой морковки с чесноком.

Ой, кажется, мой любимый слегка выпал в осадок от таких желаний…

Глава 33. Вынужденное сотрудничество

Арнад Томмон, адмирал космофлота Федерации миров галактики Млечного пути

Состояние Элии не поддавалось полному анализу, и это сильно меня тревожило. Через пси-излучения тоже не было понятно, почему ей с каждым днём становится всё труднее переносить чужое присутствие. Какое-то время она ещё могла держать себя в руках, но потом… попросту отказалась выходить из комнаты.

Я чувствовал, что это не прихоть, а реальная потребность организма, поэтому решился на отчаянный шаг. К сожалению, другого выхода я не видел, потому что ни Морф, ни прочие бортовые врачи не смогли найти в её анализах ничего, что бы объясняло такое поведение.

Психологические тесты давали неутешительную картину, и в то же время терапия никак не помогала. Успокаивающая музыка раздражала, массаж надоел уже после второго сеанса, препараты словно и не принимались. По крайней мере, эффекта от них было ноль.

Спасали только мои объятья, в которых она прекращала паниковать и чувствовала себя прекрасно. Но! Невозможно бесконечно лежать в кровати и обниматься. Приятно, не спорю, но непродуктивно.

— Это точно не отсроченные последствия от тыршванкской лихорадки? — дотошно уточнил я у консилиума.

Я собрал всех имеющихся на борту докторов, плюс подключил по видеосвязи семейного врача с Альвы. Он имел на руках все сведения о состоянии наших с Элией организмов и, в отличие от того же Морфа, знал нюансы грат.

— Нет, вы обошлись лёгким испугом, — подтвердил Морфанталь.

Остальные поддержали его резюме.

— Может, дело в беременности? — Не хотелось всё валить на столь приятное событие, но мало ли.

— Слишком сильная и ранняя реакция, — покачала головой Шебба, один из наших штатных врачей Эксалара, которую почему-то невзлюбила Элия. — Гормональный фон, конечно, меняется, но мне трудно делать точные выводы, не зная особенностей расы. Не достаточно данных.

— Я работал на Эрте, — вздохнул Морф, — но с беременностью не сталкивался. Меня вообще тогда допускали только к части данным в силу молодости и секретности проекта.

— Что скажет психолог? — Я повернулся к Велнаро.

— Мне трудно с ней работать по той же самой причине – нехватка данных по эртанам. — Развёл руками энбен. — Сами видите, стандартная терапия не помогает.

— Не всё так плохо, на самом деле, — внёс ноту позитива альвианский врач. — Благодаря связи грат девушка держится на плаву, а не впала в депрессию!

М-да, успокоил.

Нет, я рад, что помогаю своей любимой, но это может оказаться недостаточным. Мало ли, что ещё произойдёт, беременность – дело небыстрое, а для женщины ещё и изматывающее, пусть и очень радостное. Мы когда узнали, что у нас с Элией будет ребёнок, буквально взорвались от эмоций. Удивления особого, правда, не было, итог тех безумств, которые мы вытворяли в больничном изоляторе, был закономерен. Нас затопила какая-то бешеная радость, даже дыхание перехватило. Что уж говорить о желании стиснуть друг друга в объятьях и не разжимать их никогда – ему было невозможно противостоять.