Те, кого нельзя называть

Петруху спасать было бесполезно, горло ему перехватили профессионально, от уха до уха, после такого не живут, если мгновенно не доставить в реанимацию. Башкин кинулся было к кочегару, но тот, присев у борта, только рукой махнул, мол, в порядке я, капитану помогите. Башкин достал свои чудодейственные эликсиры, после чего занялся раной. В процессе капитан громко застонал и потерял сознание, зато учёный удовлетворённо кивнул и стал накладывать повязку.

Когда капитан был замотан бинтом наподобие футболки, Башкин перешёл к кочегару. Здесь ранения были куда сложнее, парня от смерти спасла только огромная комплекция, пули просто застряли в его могучих мышцах. Тем не менее, даже такие ранения вызвали тяжёлую кровопотерю, великан, хоть и старался выглядеть бодрым, уже ощутимо поплыл, в скором времени потеряет сознание.

Пришлось уложить его на палубу и, выдав обезболивающее, заняться извлечением пуль. Башкин. хоть и производил впечатление человека всезнающего, хирургом не был, а любые, даже самые мощные эликсиры и мази не смогут вытащить из тела инородный предмет.

В это время начало светать, в результате чего мы с удивлением обнаружили, что на реке мы не одни. Корабль, с которого высаживались диверсанты, безнадёжно отстал, зато справа и слева к нам двигались два других. Размером они заметно уступали нашему, зато превосходили в скорости. Радовал то факт, что на этих кораблях не видно было тяжёлого вооружения, зато на палубе каждого уже собралась абордажная команда с винтовками.

В отличие от своих предшественников, эти были осторожными. Старались держаться так, чтобы нам было неудобно обстреливать их. Стрельбу начали метров с семидесяти, наш корабль был укреплён, большая часть его обшита стальными листами, но даже так получить пулю было вполне реально. Пришлось занять оборону.

— И зачем гранатомёт оставили? — задал риторический вопрос Винокур.

Отвечать ему было нечего, все были заняты делом. Только Башкин продолжал заниматься ранами Сидора, а Марина, что тоже выползла на палубу, пыталась ему помогать. Я хотел крикнуть ей, чтобы вернулась в каюту, но из-за грохота выстрелов, она бы не расслышала. Да и не факт, что там безопаснее.

Ситуация складывалась патовая. На вражеских судах были бронированные борта, а число стволов позволяло создать нужную плотность огня. Мы огрызались и даже кого-то задели, но на общую ситуацию это повлияло слабо. Оставалось надеяться, что перед началом абордажа получится забросать врага гранатами.

Чаша весов склонилась на нашу сторону, когда Никита притащил штуцер. От такого калибра стальной лист не защищал. После первых же выстрелов в борт на вражеских судах добавилось убитых и раненых. Тем не менее, они приближались, не желая отказываться от своего замысла. Оглянувшись, я увидел, что Башкин, пригнувшись, продолжает ковыряться в ранах кочегара. Марины не видно, надеюсь, вняла голосу разума и вернулась в каюту.

До столкновения оставалось немного. Винокур уже отложил автомат и приготовил две гранаты. Главное, чтобы смог метнуть раньше, чем его застрелят. Никита продолжал стрелять из штуцера, каждый выстрел давал пробоину борта и крики с той стороны. Глядишь, нанесёт неприемлемые потери и отступит, хотя, судя по настырности неизвестного врага, люди у него несчитанные.

Но исход боя решился иначе. На том корабле, что заходил слева от нас, раздался взрыв. Мелькнула мысль, что это Никита своим попаданием повредил что-то внутри, задел пороховой погреб или что-то в этом духе. Но, проследив за взглядом Винокура, я поднял глаза наверх. Пушечная башенка была открыта, а из ствола шёл дым. Я резко оглядел товарищей, все здесь, стало быть…

— Марина? — удивленно проговорил я.

В этот момент башенка стала медленно разворачиваться, а ствол оказался направлен на второй корабль. Снова выстрел. Если предыдущий снаряд был фугасным, то в этот раз она зарядила картечь. Стальной горох ударил по палубе, где, даже не попав непосредственно в живую силу, дал такое количество рикошетов, что там просто закончились бойцы. Битву можно было считать выигранной, но Марина всё же зарядила орудие ещё раз, опустила ствол до отрицательного угла и ударила фугасом ниже ватерлинии. Корабль врага стал замедляться и заваливаться на левый борт. Внутри явно не имелось переборок, а значит, судно скоро затонет, а ликвидировать течь теперь просто некому.

На этом морской (точнее, речной) бой закончился. Второй корабль оставался на плаву, но резко сбросил скорость и начал отставать. А что у нас с машиной? Двигатель, судя по звуку, работает, но на сколько его хватит, если все члены экипажа выбыли из строя?

— Что там? — я присел рядом с Башкиным.

— Капитан жить будет, — сказал он, аккуратно утерев пот со лба рукавом. — Лёгкое задели, но рану я обработал зельем, потом закрыл повязкой. Единственный минус — возраст, здоровье уже не то, но тут я повлиять не могу. Должен выжить. С помощником всё. Тут некромант нужен.

— А с ним что? — спросил я, указывая на огромную фигуру кочегара, что лежал весь перемотанный окровавленными бинтами.