Те, кого нельзя называть

Мысль о том, что они дождутся кого-то, кто позволит им победить без потерь, не покидала меня. Кто сможет взять крепкий дом с шестерыми защитниками, у которых есть автоматическое оружие и много патронов?

Но с атакой они не спешили. Предполагалось, как я понимаю, атаковать сразу с четырёх сторон, чтобы заставить нас распылять силы. Но тут вышла какая-то накладка. В зарослях послышалось шевеление, потом хрип, потом, после непродолжительной тишины, сдавленный стон.

— Если мне не изменяет слух, — сказал Башкин, осторожно выглядывая из окна. — Там только что кого-то убили.

Я был того же мнения, вот только личность неизвестного союзника оставалась загадкой. Впрочем, это мог быть и не союзник, просто пара бандитов из-за чего-то повздорили. Но дальнейшие наблюдения показали, что, таки да, союзник есть, возможно, даже не один. Стоны, хрипы и звуки падающих тел прошлись по кругу, сорвав слаженную атаку. В последний момент нас атаковали только с фронта, спереди, где я и расслышал голоса спорщиков. Атаковали достаточно профессионально, четверо стояли за деревьями и непрерывно стреляли из револьверов по окнам, не давая нам высунуться. Ещё восемь быстро бежали, пригибаясь и держа наготове винтовки.

Расстояние было смешным, метров пятьдесят или даже меньше. Но не добежали, притом, что мы не успели открыть огонь. Сначала замолчали револьверы, а сами стрелки попадали на землю. Я успел заметить, как невероятно быстрая фигура в тёмной одежде перебегает между деревьями. Покончив с их огневой группой, тень метнулась наперерез группе маневренной, выскочила на открытое место и начала стрелять. Только тут получилось рассмотреть союзника получше, хотя он продолжал двигаться с какой-то нечеловеческой скоростью.

В руке его было оружие странного вида, некий пистолет с очень длинным стволом и почти бесконечной обоймой. Стрелял он с огромной скоростью, одиночные выстрелы напоминали очередь. Ещё удивительнее был результат этой стрельбы. На каждого он потратил две пули, одна — в корпус, одна — в голову. На то, чтобы убить восемь человек, он потратил секунд пять, каждый следующий получал пулю быстрее, чем предыдущие успевали упасть. Когда упали последние, я понял, что опасности больше нет, и высунулся в окно. Внизу с пистолетом в руке стоял не кто иной, как уже знакомый нам ведьмак со странным именем Лом.

Примите мои поздравления, — сказал я из окна, стараясь придать голосу бодрости, получалось плохо. — Отличная работа.

— Для меня это пустяк, — невозмутимо сказал Лом. Выглядел он абсолютно спокойным, даже дыхание не участилось, притом, что только сейчас убил несколько десятков человек. — Вы целы?

— Да, все целы, спасибо, — сказал я.

— А как вы нас нашли? — немедленно пристал с расспросами Башкин.

— Вы оставили столько следов, что…

Он резко замолчал и стал разворачиваться. В нашу сторону шагал кто-то в тёмном одеянии, разглядеть подробно мешали ветки. Тревога ведьмака передалась и нам, очень уж он эмоционально отреагировал на пришлого. А я ещё некстати вспомнил слова их главаря о том, что должен прийти некто, который поможет одолеть нас быстро и без боя.

Как только этот человек вышел на видное место, ведьмак немедленно вскинул оружие и начал стрелять. Но случилось странное: только что его пули разили людей без промаха, а теперь четыре выстрела подряд никак не навредили противнику. А потом его ствол замолчал, кончились патроны. Лом глянул на оружие, не стал перезаряжать и отбросил его подальше. Теперь он вынул мачете и сделал шаг в сторону.

— Ищешь боя? — спросил странный человек. — Похвально, редко попадаются достойные противники. Твой череп украсит мою коллекцию.

Только сейчас мы смогли его рассмотреть. Человек этот был высок, даже выше самого ведьмака, чуть шире его в плечах и тоже одет в тёмное. На этом их сходство заканчивалось. Ведьмак был одет чисто, более того, сумел эту чистоту сохранить даже сейчас, убив десятки человек, плащ его был целым и блестел на солнце. Что касается его врага, то тут подошло бы определение «бич», каковым раньше называли бездомных и алкоголиков. И даже среди матёрых бичей этот персонаж выделялся бы своей феноменальной неряшливостью. Чёрное пальто с многочисленными прорехами было заляпано пятнами какого-то масла, оно было расстёгнуто до пояса, открывая свитер, который когда-то был светлым, а теперь натурально почернел от грязи. На ногах были рваные ботинки, к каждому из которых прилипло по килограмму глины. Руки были настолько грязны, что напоминали руки негра, а полностью чёрные ногти я мог разглядеть с большого расстояния. Наконец, запах от него исходил такой, что даже сюда доносился при порывах ветра.